Штурмовой удар
Шрифт:
А несколько дней спустя произошло то, к чему Егор подсознательно готовился все это время. Во время вылета на патрулирование окрестностей на взлете у Су-25 Сергея отказал двигатель. Как выяснилось позже из-за прогара турбины. Егор решил продолжать полет в одиночку.
Егор выровнял самолет и осмотрелся. Все было нормально, Су-25 друга уже тащили тягачом к стоянке. А старший лейтенант продолжил набор высоты. Вдруг, его взгляд зацепился за маленькую, словно пылинка черную точку на небосводе. Вначале он не придал этому значения: ну мало ли тут разных самолетов и вертолетов. Но этот вел себя как-то странно. Не подходил ближе, не удалялся, только лишь выполнял какие-то свои маневры. Неизвестный самолет двигался
Егор и сам использовал такие маневры, когда ему доводилось летать возле Пакистанской границы. Догадка острой иглой кольнула его сердце. А что, если это…
«Минарет», прием, я «Дракон-1». Ожидается ли пролет реактивных самолетов в нашей зоне?
Я «Минарет», прием. Никаких самолетов мы не ждем. Нас бы предупредили диспетчеры кабульского аэроузла или Баграма.
Тем временем черная точка прекратила свои загадочные маневры и стала быстро приближаться к нашей авиабазе. Потом эта точка разделилась на две еле заметные черточки, тонущие в лучах яркого солнца. Времени на принятие решения оставалось совсем мало. Вернее — его уже не было.
Наблюдаю парную воздушную цель. Цель скоростная, низколетящая, следует курсом сто тридцать градусов. Разрешите пролет над полосой для сброса ПТБ.
«Дракон-1», немедленно идите на посадку! «Дракон», приземляйтесь. Егор, что ты делаешь?!
Егор спикировал к самой земле и нажал кнопку аварийного сброса подвесных топливных баков. Две восьмисотлитровые обтекаемые емкости, наполненные авиационным керосином, сорвались с пилонов и полетели на землю. Один бак раскололся при ударе, и керосин разлился огромной лужей. Второй бак, падая, ударился о камень и высек небольшой сноп искр. Сдетонировали пары разлившегося керосина, второй бак лопнул огненным шаром, словно бомба объемного взрыва. Огромный клуб огня вознесся в небо.
Егор ушел к самой земле развернул свой штурмовик навстречу той паре самолетов. Теперь он ясно видел их силуэты, сомнений быть не могло — это F-16. На их пилонах летчик различил тяжелые гроздья бомб. Пакистанские истребители заходили со стороны солнца, прячась в его лучах, и не было сомнений в их дальнейших действиях.
У Егора еще была возможность пойти на вынужденную или просто катапультироваться, тогда бы он смог уцелеть. Но вместо этого он повел свой штурмовик вперед. Сливаясь камуфляжной окраской с ландшафтом местности, Су-25 несся навстречу паре F-16. Егор уже все для себя решил. За его спиной был госпиталь, там была Наташка, его друзья, летчики, врачи, раненые. Он не допустит, чтобы на них посыпались бомбы.
В наушниках руководитель полетов орал благим матом, чтобы Егор уходил куда-нибудь — на вынужденную, на другой аэродром, катапультировался, наконец. Там уже видели на радарах засветки целей, уже выла сирена. Егор же сейчас существовал в какой-то иной реальности. Вселенная для него сузилась до размеров небесного купола, скал и двух стремительно приближающихся «Бойцовских соколов». Пилоты истребителей не засекли пока его штурмовик: для радаров он шел слишком низко, а от вражеских глаз его укрывали пятнистые разводы камуфляжа.
Он не привык отступать. Егор нажал на гашетку и выпустил сразу обе тяжелые ракеты С-24.
Пилот ведущего «Эф-шестнадцатого» повел плечами, поправляя привязные ремни, и довернул машину в пологом пикировании. Чуть повернул голову влево, краем глаза увидел острый нос ведомого истребителя. Сегодня Они должны были проверить эффективность бомбового вооружения. Ахмед эль Кассад решил «немного» уклониться от курса и проверить эффективность бомб на реальной цели. Он действовал по молчаливому одобрению своих офицеров и их коллег англосаксонской крови. До русской базы оставалось совсем не далеко, он уже видел ниточку взлетно-посадочной полосы, ангары, а чуть дальше — выгоревшие на солнце палатки госпиталя, на некоторых из них виднелись белые полотнища с красными крестами. Ахмед эль Кассад
Вдруг мигнул экран теплопеленгатора, зазвучал в наушниках шлема предупредительный сигнал. Пилот различил вспышку на полосе чужого аэродрома. «Похоже на аварию при старте. Ничего, сейчас мы им добавим хлопот», — подумал он и улыбнулся под кислородной маской. Внезапно на экране радиолокатора возникла светящаяся метка. Ахмед потянулся к тумблеру переключения режимов сканирования, но странная засветка исчезла так же внезапно, как и появилась. Пилот нахмурился — хваленная американская радиоэлектроника все-таки давала слишком частые сбои и требовала окончательной доводки. Летчик пощелкал тумблерами, проверил системы — все нормально. И тут истошно запищал теплопеленгатор, отмечая пуск сразу двух зенитных ракет. «Attention, starting the rockets!» — бесстрастно констатировал речевой информатор. Пакистанца бросило сначала в жар, а потом в холод — русские инициировали ПЗРК!!! Он выполнил скольжение на крыло и выпустил россыпь тепловых ложных целей. Краем глаза, за какие-то миллисекунды он успел заметить продолговатые серые тела ракет, мелькнувшие совсем рядом с его истребителем. «Какие-то они большие для переносного комплекса», — успел подумать он.
В этот момент Егор набрал необходимую для атаки высоту и набросился на противника. Он спикировал в хвост истребителю, который в тот момент выполнял маневр уклонения. Русский пилот дал короткую очередь из пушки. Отвлеченный пуском «зенитных» ракет, пакистанский пилот заметил атаку в последний момент и немыслимым маневром ушел от огня — трассы снарядов прошли рядом с крылом. Ситуация для пакистанца складывалась незавидная. Не имея достаточного запаса высоты, нагруженный бомбами, истребитель не мог полностью реализовать в воздушном бою свои возможности. Однако летчик был настоящим асом, и сдаваться не собирался. Истребитель задрал нос и пошел в правый вираж, стремясь выйти из-под атаки русского штурмовика.
Егор тоже пошел в правый вираж, но с гораздо меньшим радиусом — мощная механизация крыла позволяла делать развороты чуть ли ни вокруг собственного хвоста. В итоге, штурмовик почти перевернулся кверху брюхом и оказался справа от противника и над ним.
Увидев в прицеле прямо перед собой ненавистный серый силуэт, полностью заполнивший лобовое стекло, Егор нажал на гашетку. Шесть пушечных трасс в упор вспороли правый бок и крыло истребителя. Американский самолет дернулся, от него полетели дымящиеся обломки, но пилоту удалось сохранить контроль над машиной и завершить вираж.
В этот момент пакистанец-ведомый спикировал на штурмовик, захватывая его тепловыми головками наведения своих ракет ближнего боя. «Грач» был бы неминуемо сбит, но Егор внезапно дал ручку резко влево и от себя, переламывая штурмовик крутым, почти неуправляемым скольжением влево. Су-25 внезапно нырнул под фюзеляж уже поврежденного истребителя, скрывшись от ракет ведомого. Две крылатые машины едва не столкнулись, разминувшись в считанных метрах.
«Ручку на себя, правый разворот…» — в глазах у Егора потемнело, в висках многотонным молотом пульсировала кровь. Мышцы свились в тугие жгуты от напряжения. Штурмовик с огромной перегрузкой вошел в правый вираж. Сквозь серую муть и разноцветные круги в глазах Егор увидел прямо перед собой пакистанский истребитель и с расстояния вытянутой руки открыл огонь из всех стволов. Подвесные контейнеры и встроенная пушка извергли настоящую лавину раскаленной стали. Сверкающие разрывы рассыпались полевой плоскости, ударили по воздухозаборнику, разворотили гаргрот. Самолет задымил, пламя вырвалось из рваных пробоин, он медленно завалился на крыло и кувырком понесся вниз. Это был даже не штопор, пакистанский истребитель просто рухнул на камни. На земле расцвел на мгновение огненный цветок взрыва. Пилот катапультироваться не успел. Его ведомый поспешно ретировался, боясь разделить судьбу своего командира.