Штурмуя Лапуту
Шрифт:
— Как без этого? Закон жанра, — проворчал Укс.
— Это да, — Профессор энергично шуршала соломой — разминалась она усовершенствованной «скандинавской ходьбой», которую обычно делала без палок и лежа. — Нет, я далека от пустого критиканства, узнали мы много. Жаль, конечно, что тебе пришлось стольким пожертвовать, добывая эти ценные сведения. Не представляю, как ты это пережил, трактирщицы, они…
— Уймись.
— Да я, собственно, уже. Хочу лишь отметить, что продаст нас твоя красавица. Незамедлительно продаст. Не случайно она по теме выспрашивала.
— Это конечно.
— Думаешь? Да пока она выспится, носик напудрит…
— Не угадала. Уже идут, — процедил Укс.
— За нами?! — ужаснулась Лоуд. — Да как так?! Скажи, что я до завтрака не принимаю.
Задерживать и конвоировать прибыло трое вояк — признак неплохой, все же ценят-уважают.
— Эй, ты дрессировщиком будешь? — сходу осведомился черноусый и широкоплечий, слегка перекормленный красавец в начищенном шлеме.
— Я, господин сотник. Чем могу служить вашей милости?
— С нами пойдешь. Зверь приморский где?
Черноусый весьма хамски пихнул плечом Укса, и заглянул в чулан.
Дивный зверь Ко-Ше сидел по-лягушачьи, и с идиотским любопытством, свойственным больше морским свинкам, лупал глазами на замечательный шлем гостя.
— Дрянь зверь. А говорили «хищный, жуткий», — фыркнул черноусый умник.
Лоуд слегка сменила позу, подобралась. И слегка перестаралась.
Вояка отшатнулся к двери и без разговоров двинул «Ко-Ше» древком алебарды по передней руко-лапе.
— Что творите, ваша милость?! — заорал Укс, прекрасно знающий, что напарница и за меньшие обиды наглецов ножичком по горлу чикала. — Покалечите хищника, кто платить будет?
— Куда тут платить? Оно меня укусить хотело, пасть скалило, — сказал стражник, многозначительно покачивая алебардой. — Надевай на тварь намордник и живо пошел с нами!
Шагали по узкой улице, возглавлял конвой черноусый, за ним Укс со зверем, за ними копейщики, следом всё разрастающаяся толпа зевак.
Собирать толпы, митинги и кворумы Лоуд умела и любила. Смешные поклоны, импровизированная пантомима по выпрашиванию свежей булки у разносчика, передразнивание походки черноусого десятника — народ ухахатывался и восхищался, рядовые стражники тоже похихикивали. Укс утвердился в обнадеживающей мысли, что ведут все-таки не в тюрьму, а к местному начальству. Нет, это отнюдь не гарантировало, что после аудиенции в камеру не сунут, но увеличивало шансы на быстрое продвижение в нужном направлении. Впрочем, загадывать сложно, в знакомстве с местной тюрьмой имелись бы свои положительные стороны. В тюрьмах партнеры сиживали часто и отлично знали, что народ там весьма осведомленный, поэтому контакты с зеками порой очень полезны. Главное, не особо в тюрягах задерживаться. Ну, в этом отношении воздухоплаватели тоже были опытны и подготовлены.
Замок оказался как замок. Средних размеров, умеренной степени ветхости, поставлен над рекой, довольно живописный, по архитектуре и количеству башен потянет на «удовлетворительно». Из оригинальных деталей только длинные барельефы из белого ноздреватого камня —
Толпа осталась снаружи, оттесненная стражниками на воротах. С улицы кричали и скандировали, требуя полноценного «представления знаменитой Ко-Шеги».
— Хлопотно с вами. Наведете уродцев, а нам за порядком следить, — сказал черноусый, брезгливо замахиваясь древком на Лоуд.
— Да что вы зверя пугаете?! — жалобно вопросил Укс, подбирая поводок зверя. — Оно же вам сейчас весь двор со страху обгадит. Или иной шмондец выкинет. Очень даже возможный случай.
Лоуд квакнула, подтверждая, что случай не только возможный, но уже и практически неминуемый. Профессор была права — достал дурак-десятник.
— Опять скалится? — прищурился глупый, но зоркий десятник. — А вот я сейчас…
Его оборвал властный окрик из окна…
Гостей поместили опять у конюшни, но комната была попросторнее, и даже с мебелью. Намек Укса поняли правильно — принесли завтрак, простой, но обильный.
— А простоквашу зажали, — Лоуд энергично намазывала свежую булку маслом. — Слушай, нам нужно райдер сочинить и записать. Это среди актерской братии обязательный вопрос, без него просто неприлично.
— Нечем писать, да и некогда, — заметил Укс, откусывая от круга колбасы. — Ты на булку не налегай. И вилку отложи, выглядит явным дрессировочным перебором.
— Как сказал народ — «зверюга всё с ходу перенимает, почти как умное». А народ зря болтать не будет! — Лоуд упихнула в пасть половину булки и не очень внятно продолжила: — На конфрафанфистоф мефим?
— Напрашивающийся вариант. Раз сегодня ночью контрабандисты прибудут, значит, время не потеряем. Глянем, что за корабль, может, согласятся подвезти.
— Чефо им не соглофаться? Не идифоты же, — Лоуд, дожевывая, щедро добавила масла на остаток булки. — Меня смущает непонятный статус контрабандистов. Если они закон нарушают, но об этом все знают, погрузки-выгрузки заранее назначены, то отчего они контрабандисты? Дискредитируют почетную и гордую профессию.
— Наверное, традиция такая. Это же регрессивные «фаты», вон — луна как нарисованная, ночь неестественная, звезд вообще нет, хотя теоретически про них и про многое иное местный народ прекрасно знает. Но особого любопытства и тяги к исследованиям местные почему-то не проявляют.
— Темные, заблудшие уголки обитаемых пространств, — кивнула Профессор, примеряясь к следующей булке.
Укс отодвинул вредную для здоровья сдобу. Напарница вздохнула:
— Сумрак дремлющего разума. Скучновато живут. В смысле, до нас скучновато жили, теперь-то и культурные мероприятия, да и вообще движуха началась. И опять мы робкий луч радости и надежды в дремлющем царстве антинаучного мракобесия и неудовлетворенных сексуальных фантазий. Про этого усатого говнюка не забываем. Кстати, ты вчерашнюю девицу помнишь? Не ту, что с пятым номером идеальной сисястости, а ту, что до нее мелькнула?