Шум бури
Шрифт:
Царай тоже жил с Мишурой такой же скучной жизнью. Мишура больше не злилась, перестала считать Царая зверем, был у них мальчик четырёх лет и ещё двое умерли.
В солнечные дни, когда Царай выносил на крыльцо сбрую, мальчик прибегал к нему с просьбой: "Отец, возьми меня с собой и дай мне коня". Царай с улыбкой хлопал его по плечу: "Не бойся, моё солнце, когда придёт твоё время, я дам тебе двух коней". Возбуждённый мальчик бежал к матери хвалиться.
Уже много дней Мишура, сидя в стороне, погружалась
– До каких пор мы ещё будем так жить?
Царай ей каждый раз отвечал, смеясь:
– До тех пор, пока твои родственники не убьют меня, до тех пор, пока твои родственники будут жить на своём месте; но когда они там перестанут жить, тогда мы переселимся в их жильё и будем там проживать.
Мишура тяжело вздыхала и возвращалась обратно на место с грустным лицом. Хотя Мишура присмирела, но злость её не покидала, как и гордость. Царай из-за этого часто повышал на неё голос, а она тогда произносила одну-единственную фразу:
– Пусть с неба упадёт на землю бог, который проклял меня.
После этих слов Царай приходил в бешенство, начинал трясти головой и грозить ей. Тогда Мишура умолкала.
Вот так жили в тёмном лесу Царай и его товарищи.
В один из дней, когда Царай чистил ружьё, к нему подошёл Чито и спросил:
– А где Касбол, я его здесь не вижу?
Царай отложил в сторонку ружьё, присел на чурбан и сказал:
– Я отвечу тебе, только ты присядь возле меня.
Он достал из кармана кисет и набил табаком свою трубку:
– После того случая с тобой, мы украли у Каражаевых девушку. Ты, наверно, это слышал.
– Конечно. Только об этом и говорили во всём Овражном.
– После этого, когда мы здесь обосновались, решил Касбол отправиться в Нальчик. Уехал с одним из наших балкарских пастухов. День их нет, второй, третий. Тогда вот пастух-старик решил их разыскать. Долго он ходил по городу, но безрезультатно. Потом один кабардинец рассказал ему, что в пятницу на большом базаре в Нальчике произошла драка и послышались ружейные выстрелы. Там на одного широкоплечего осетина набросились стражники-кабардинцы, связали его и увели. За осетином шёл балкарец и что-то говорил. Стражники и его увели с собой. Эту весть принёс нам старый пастух, больше он ничего узнать не смог.
– И до сих пор ничего о них не слышно?
– Через какое-то время мы услышали, что Касбола отправили в Сибирь, а балкарец, что был с ним, сидит в тюрьме в Нальчике. С той поры от Касбола нет никаких вестей.
У Царая из глаз пошли слёзы, и он их вытер рукавом. Чито, опустив глаза, смотрел на землю.
Царай встал и продолжил чистить ружьё.
– Что теперь беспокоиться о Касболе. Как повернётся его счастье, так он и будет действовать. Но вот узнать бы, кто арестовал его, - сказал Царай,
Чито, задумавшись, сидел тихо, потом внезапно поднял голову и спросил:
– Царай, а Сибирь далеко, нельзя добраться до неё?
– Добраться, конечно, можно, а то бы как Касбола туда отправили, но очень далеко отсюда.
Чито задумался на время, затем сказал:
– Если бы мы знали, где Касбол, то отправили бы к нему кого-нибудь.
– Конечно, но кто что знает. Может весть пришлёт, да и то куда и кому? Нет, тут уж ничего не поделать, а вот кто его арестовал, того надо найти.
Царай стряхнул пепел из трубки и положил её в карман:
– Знаешь что, Чито?
– Что?
– Надо нам собрать побольше оружия, потому что нас становится всё больше и больше, и если не будем иметь оружия, то что мы можем сделать.
– Это правда, да и возможности есть.
– Возможностей много. В Овражном пост несут двое. Вот тебе и оружие для двоих, а если подумаем, то ещё найдём.
Царай поднял ружьё и направился к шалашу, затем остановился и спросил Чито:
– А куда ушли Будзи и ребята?
– В сторону Кабарды.
Царай больше ничего не сказал и вошёл в шалаш. Чито, сидя на солнце, уснул. Рядом с ним улеглась собака пастуха.
Со двора послышался разговор и топот коней. Чито вскочил на ноги. Будзи и остальные слезли с коней, постелили на земле бурку и положили на неё тело Сала.
У Мацыко из глаз рекой текли слёзы. Царай с хмурым видом ходил туда-сюда и что-то говорил Будзи. Когда Чито увидел мёртвого Сала, то огорчился, и слёзы полились по щекам.
– Что с ним случилось?
– спросил Чито у Будзи.
– Сейчас не до расспросов, надо могилу копать, - сказал Царай.
Чито, Дебола и Ислам взяли лопаты и пошли вниз вслед за Будзи. Царай и Мацыко остались стоять у изголовья мертвеца.
– Мацыко, иди и сообщи старикам.
Мацыко сел на коня и отправился к старикам. Те явились с воплями, проливая слёзы.
Старики с плачем встали у тела Сала. Чуть погодя пришли пастухи-балкарцы и выразили свои соболезнования.
Пока копали могилу, Царай и Мацыко успели из разных досок сколотить гроб. Уложив в него Сала, предали покойника земле.
Солнце зашло и, когда управились со скотиной, то все зашли в шалаш, развели там костёр и сели вокруг огня.
Будзи повёл речь о случившемся, остальные внимательно слушали. Он говорил долго, затем сказал напоследок:
– Из стражников никто не ушёл: вот их оружие, а вот это их бумаги.
С этими словами он передал Цараю полную ладонь запечатанных бумаг.
Царай раскрывал бумаги и смотрел на них при свете костра, затем поочерёдно бросал их в огонь. Старики от утомления сидели молча.