Шум бури

Коста Фарнион

– Если нам не разрешается предстать перед царём, тогда зачем нас привели сюда из наших бедных домов?

Все ненадолго умолкли, задумавшись над произнесёнными словами, затем поднялся со своего места овражненский весельчак Дебола. Закинув за спину подол своей красной казачьей черкески, и, засучив рукава до локтей, он расставил ноги, сказав:

– Эх, а ведь этот парень покажет царю Джирмана.

Знали все, что Дебола весельчак и, глядя на него, не очень дивились, но помирали со смеху. Дебола, пошевеливая плечами, и, размахивая руками, продолжал

говорить. Временами его глаза блестели так сильно, что казались больше корзинки подсолнечника.

– Я в этой черкеске предстану перед царём и скажу ему (он поднял руку кверху, и приставил палец ко лбу).

– Что я скажу ему?
– он постоял так некоторое время, находясь во власти размышлений, затем глаза его заблестели, и он затряс плечами:

– О царь, да минуют тебя болезни, кто тебе мешает? Пусти его сюда, отдай его в мои руки, посмотрим, что он вынесет от приземистого парня Дебола, посмотрим, что увидят и над кем будут смеяться ребята.

Произнеся эти слова, Дебола ударил себя в грудь, довольный собой. Было видно, что произнесённая речь ему самому очень понравилась.

– После этого царь скажет: "Пустите к Деболе царя Джирмана", - подражая царю, он растопырил в разные стороны губы, и молодёжь Овражного в один голос расхохоталась над его ужимками. Дебола говорил без конца, и чем больше он говорил, тем сильнее горячился:

– Царь Джирмана выйдет и сначала начнёт бороться со мной. Когда он меня не одолеет, то выхватит кинжал, но я тоже не маленький мальчик, не напрасно меня мать кормила своим молоком: в нужное время - эйт, - и Дебола через голову Быдзеу перепорхнул, как орёл.

– Эй, эй! Что вы делаете? А ну-ка отнимите у него кинжал, - приказал мужчина, одетый в блестящий мундир, парням, что стояли наряженные в дивные одежды.

Дебола не удивился, но сразу сказал:

– Так вы и отнимите кинжал у этого парня!

Он тут же вложил кинжал в ножны.

Четыре солдата оказались перед молодёжью Овражного и встали возле Дебола. Старший из них строгим голосом приказал:

– Быстро достань свой кинжал и дай его сюда!

Дебола плаксиво-наигранным голосом сказал ему:

– А больше тебе ничего не нужно? Мне дома так не говорили, нет, клянусь мамой. Я не отдам кинжал.

Сказав это, Дебола изящно подморгнул своим товарищам.

– Не говори лишнего. Быстро достань свой кинжал, - вновь прикрикнул старший из солдат и на этот раз топнул ногой о землю.

Дебола умело сплёл три пальца в кукиш и протянул его кричащему, желая ссору перевести в шутку.

– А это видел? Осетин свой кинжал живым не отдаёт.

Старший из солдат покраснел, жилы на горле у него зашевелились, и он громким голосом крикнул солдатам:

– Схватите его и заберите у него кинжал!

Услышав эти слова, Дебола понял, что дело не шуточное. Он отпрянул в сторону и, выхватив в мгновение ока кинжал из ножен, произнёс твёрдым голосом, с непоколебимой уверенностью:

– Ну, кто из вас смелый, подойди сюда.

Солдаты не осмеливались

близко подойти к Дебола, и их старший кричал на них:

– Схватить его, приказываю вам!

У него от злости глаза были готовы выпрыгнуть из глазниц, а голос дрожал, как ветка ивы.

Люди стали глазеть на это диво, но приближаться опасались.

Парни из Овражного сначала хохотали, но когда поняли, что дело принимает серьёзный оборот, то впали в уныние и со страхом смотрели за действиями Дебола. Видя, что происходящее добром не кончится, Быдзеу поднялся с места и крикнул:

– Вы разве не осетины? Кто вы? Дерущихся следует разнимать.

С этими словами он встал между Дебола и солдатами, намереваясь прекратить ненужную стычку.

– Перестаньте, пожалуйста, какая у вас причина для драки?
– говорил он, расталкивая их в разные стороны. Старший из солдат сначала ничего не сказал Быдзеу, но поняв, что тот и не думает схватить Дебола, скомандовал солдатам:

– Взять и его!

Один из солдат стал тащить за руку Быдзеу в сторону, но тот вырвался и снова встал между ними. Тогда два солдата схватили его за руки и увели.

Крики становились всё громче и громче. Не сдавался Дебола, не отдавал кинжал...

К месту стычки прибыло около двадцати солдат. Увидев подкрепление, старший крикнул посмелее:

– Окружить его и схватить!

Дебола воскликнул в ответ:

– Клянусь матерью, я не дам себя окружить, но если даже вы меня окружите, это вам не поможет.

И он стал отступать к невысокой стене.

Солдаты всё ближе подходили к Дебола и постепенно загоняли его в угол. Когда уже отступать было некуда, Дебола перепрыгнул через стену, и забежал в один двор. Оглядевшись, он выбежал через ворота на улицу. Там опять к нему кинулись солдаты. Размахивая кинжалом, он встал у стены, близко не подпуская к себе никого.

Несколько ребят из Овражного поверх стены наблюдали за ним, даже хотели подойти ближе, но их увидел командир и крикнул им:

– Куда вы смотрите, ворочайтесь назад!

После этих слов молодёжь вернулась на перрон к вагонам.

Станционное начальство бегало туда-сюда с озабоченным видом, в спешке, торопясь отводить призванных, выяснять их места.

Дебола медленно пятился вдоль стены наверх. Солдаты шевелили шомполами в своих пятизарядках, но не стреляли. Дебола, видимо, от сильного страха уже ничего не боялся, и не обращал внимания на пятизарядки. Он крепко сжимал кинжал за рукоятку и размахивал им, никого не подпуская близко. Как бы он не боялся, ведь такого оружия ему сроду видеть не приходилось, но в этот час его это не трогало. Цвет лица Дебола заметно менялся, и он стал бледнеть - очевидный знак усталости и страха, однако желания сдаться у него не возникало. Глаза блестели в темновато-бледном свете, как яркие звёзды в безлунную ночь. Колени подгибались и от усталости дрожали, но он их выпрямлял. Руки не дрожали, не ведали усталости, крепко сжимали рукоятку и размахивали кинжалом.