Сибирский папа
Шрифт:
– То, что сказали, что вы… Я думала… С вами всё хорошо?
– С нами всегда всё хорошо, правда, Йор?
Йорик прыгнул на скамейку, и Сергеев сгреб его в охапку.
– И вообще всё хорошо в мире. Солнце, лето, а еще и ты появилась, милое дитя. Иди ко мне, я тебя обниму.
Я отступила на шаг. Нет, что-то происходит непонятное.
– Это ошибка? То, что было вчера?
Сергеев легко кивнул.
– Конечно, ошибка.
– Всем объявили, что вы… – Я с трудом выговорила это, – … сгорели в машине.
–
Тот отпихнул отца, и они начали шутливую потасовку, Йорик вскочил, побежал, Сергеев погнался за ним, схватил, стал подбрасывать в воздух, Йорик радостно захохотал.
А я стояла и смотрела на них, пытаясь собраться с мыслями и спрашивая себя, почему я тоже не хохочу заливисто и счастливо. Ведь Сергеев, которого я оплакивала вчера, – жив и здоров.
В кармане бурчал телефон, наверное, звонили родители. Нет, это звонил Кащей. По телефону он не умеет разговаривать, начинает сразу заикаться. Но звонит, потому что бесится. А мне вообще не до него.
Зачем я кручусь с ними обоими? Ведь это вранье. Зачем я целовалась с Кащеем? Я же его не люблю по-настоящему. Зачем я об этом думаю? Но мысли появляются не потому, что ты их зовешь. Появляются и всё. Сейчас совсем неподходящий момент, а я вдруг как-то все это остро ощутила и поняла – за одну секунду.
Главное, что Сергеев – жив. Жив! Господи, как хорошо. Какая разница, почему он так странно разговаривает, какая разница, что именно произошло вчера? Но вместо похорон, вместо ужаса и горя – мой веселый, бодрый, живой отец бегает сейчас по солнечной лужайке!
Я снова подошла к нему. Сергеев чуть вопросительно посмотрел на меня. Или мне так показалось. Поэтому я не стала его обнимать, просто погладила по руке, гладкой, загорелой.
– Всё хорошо? – спросил он меня.
– Да. Хорошо, что ты жив. И… Ольга. – Я добавила это из вежливости.
– Машенька, не загружайся всякой ерундой! – Он похлопал меня по плечу, а я прижалась к нему, и получилось это как-то очень неловко.
– Какая страшная ошибка… – начала я.
– Да!.. – отмахнулся Сергеев, как будто от чего-то совсем неважного. И больше ничего не говорил.
Йорик скакал рядом и стучал мячом, Сергеев то и дело пытался у него этот мяч выхватить, поддавался, Йорик забирал его себе.
– Тут были такие двое… – Я не знала, как сказать ему о тех мужчинах, о том, как вчера увезли Йорика.
Я вдруг увидела цепкий взгляд отца.
– Хм… И к тебе подкатывали? Проявились, да? – очень живо спросил он.
– Да, они… Что это было? Вообще всё? Кто-то другой погиб в вашей машине?
Сергеев улыбнулся, погладил меня по голове.
– Ты хорошая девочка. Я всегда знал, что у меня вырастет хорошая девочка, даже несмотря на то, что я ее не воспитываю.
– Меня мама воспитывала.
– Конечно, конечно! –
Было ощущение, что он получил какое-то невероятно хорошее известие или произошло что-то замечательное. Если, конечно, это всё не игра.
А вот теперь точно родители – звонила мама. Думаю, они успели доехать до гостиницы.
– Да, мам, – ответила я.
– Маняша, стоим под дверью твоего номера… гм… вместе с какими-то двумя встревоженными юношами… Ты вышла погулять? Или дверь не открываешь?
– Мам… – Я отошла в сторону. – Тут такое дело… Папа рядом с тобой?
– Маняша… – встревожено проговорила мама. – Что такое? Ты где сейчас?
– Мам, только спокойно, хорошо? Сергеев жив.
– Выжил?! Он в больнице?
– Он просто жив. И здоров. И жена его. Абсолютно живы и абсолютно здоровы. Веселы. И ничего не говорят о вчерашнем. Наверное, это какая-то странная ошибка.
Я слышала, как мама коротко и резко выдохнула в телефон.
– Так. Я правильно тебя поняла? Он жив и здоров. У меня ведь не слуховые галлюцинации? А то я в самолете перетрусила слегка, нас болтало в воздухе…
– Не галлюцинации. Он рядом со мной стоит.
Мама издала какой-то странный звук, мне показалось, она начала плакать в трубку.
– Мам?
– Маняша…
Нет, мама смеялась. Она смеялась и смеялась, пытаясь что-то сказать, но выговорить из-за смеха ничего не могла.
– Ты даже… не представляешь… – только и сказала мама, и тут телефон у нее отобрал Вадик.
– Что случилось? Ты где? – спросил он меня.
– Тебе мама объяснит. Я скоро приеду. Всё хорошо, пап.
Сергеев, который некоторое время назад подошел и встал неподалеку, улыбнулся и, когда я убрала телефон, шагнул ко мне и обнял.
– Нужна помощь? У тебя какие-то проблемы с родителями?
Я помотала головой. Я не умею играть в такие игры. И никогда не умела. Поэтому я еще раз спросила, уже третий раз за последние полчаса:
– Что вчера случилось?
Сергеев глубоко-глубоко вздохнул.
– Тебе обязательно надо знать?
Я кивнула.
– Ну, хорошо. Ничего не случилось. Ты же видишь – мы здесь. – Он молчал и улыбался. – Солнце светит. Птицы поют. Сейчас будем праздновать твой день рожденья.
– Гости снова приедут? – испугалась я.
– Нет! Да ну их! Ты же видела, какие они скучные и ненастоящие. А мы веселые и настоящие. Сами попразднуем. Торт закажем… – Даже зря он это сказал – про торт. Еще бы шарики воздушные заказал, двести штук. – И мороженое, да? Ты какое любишь?
Это всё неправда. От начала до конца. А начало было где?
Сергеев пошел в дом. Я, немного подумав, догнала его и перегородила путь.
– Я написала отказ от своей доли наследства. На всякий случай вам говорю.
– Ты не собираешься ли снова звать меня на «вы»? – усмехнулся Сергеев.