Сибирский рубеж
Шрифт:
Внутри начало нарастать ощущение присутствия тёмного существа. Тварь была где-то совсем близко, но я по-прежнему не мог разглядеть её в ночи. Окружив себя и машину барьером из уплотнённого воздуха, стал ждать.
Сквозь рокот орудий послышались хлопки крыльев. Я заметил тень, что падала на меня сверху. Что-то большое и чёрное врезалось в защитный барьер и шлёпнулось на дорогу. Мгновенно убрав стену, я запустил сгусток тьмы в распластавшееся на асфальте существо. После удара третьим сгустком, тварь перестала шевелиться. В её крупном вытянутом теле с длинными задними
Дракон был крупнее, чем средний беллатор, хотя этот оказался далеко не самым большим из всех, кого мне приходилось встречать в прежней жизни.
— Это что такое было? — Полли выскочила из машины.
— Назад! — крикнул я. — Вернись и закрой дверь!
Ощущение присутствие тёмных тварей не уходило. А зенитки продолжали отстукивать свою смертоносную чечётку. Вскоре второй дракон сделал попытку атаковать меня, но тоже ушибся о невидимую преграду, после чего был прожжён сгустками тьмы.
Когда я прошёлся рядом с трупами, дыхание бездны, окружавшее оба существа, впиталось в меня. Ощущения присутствия пропало, а вскоре и стрельба с сиренами смолкли.
— Вот это уродины! — Полли всё-таки выбралась из машины и подошла к дракону. — И ты… опять их убил тёмной магией?
— Отойди, — велел я. — И никогда не подходи к этим тварям близко. Их окружает дыхание тьмы. Для обычного человека оно смертельно, а для владеющих… скажем так, не слишком полезно. Поэтому лезь обратно в машину, и погнали. Если до ночи не успеем, будем на улице спать.Кактебя такая перспектива? Вот и меня не привлекает.
Мы продолжили путь, и скоро рядом с дорогой увидели ещё одну бетонную стену с зенитками в полусферических стальных башнях по углам. «Алтай» остановился перед высокими сдвижными воротами. Я достал из багажника свой походный рюкзаки попрощался с Захаром, посоветовав ему переночевать в поселковой гостинице и утром, часов в пять, выдвинуться в путь, чтобы не мелькать в Гордеевске днём.
На КПП у нас с Полли проверили документы. Дежурный объяснил, что нам надо идти в штаб.
На огороженной со всех сторон территории в ряд стояли длинные блочные двухэтажные дома с решётками на окнах. Перед ними располагалось здание штаба, перед которой зеленела квадратная клумба. Над крышей висели два флага.
И снова все эти виды напомнили мне о прошлой жизни и о крепостях, где доводилось жить и оборонять и с которыми было связано столько много воспоминаний, успевших раствориться в тумане лет.
В штабе на первом этаже сидел дежурный, он вызвал кого-то по телефону, и вскоре прибежал рослый светловолосый малый с погонами, на каждом из которых были полоска, одна звёздочка и большая цифра «7», видимо, обозначающая номер дивизии. На кармане армейского кителя красовался боярский герб без окантовки.
— А позже не могли приехать? — встретил он нас не самым дружелюбным образом. — Кто такие? Княжна Романова, если мне память не изменяет, и…
— Князь Озёров, — напомнил я.
— Ну да,
Прошли в кабинет, прапорщик включил компьютер, достал папки с бумагами, потребовал у нас документы.
— А вы, господин Озёров, значит, и есть старший мастер третей ступени? А то я слышал, прислать должны были одного, — он забегал пальцами по клавиатуре. — Ну добро пожаловать в наше училище. Вы оба записаны… так… в четвёртую роту, первый взвод. Четвёртая рота располагается в самом крайнем здании. А стихия у вас воздух, так?
— Совершенно верно, — ответил я.
— А у меня лёд, — добавила Полли.
— Вижу, — прапорщик продолжил стучать пальцами по клавишам, а потом вскинул на меня взгляд. — Пойдёте командовать малым фортом после учебки, господин Озёров?
— Сразу? — удивился я.
— Не сразу, конечно, но через год-другой капитаном стать можете, особенно если получите ранг великого мастера. Великие мастера в лейтенантах не задерживаются. Хотя тут всё зависит от вас и ни от кого больше, — прапорщик вручил мне паспорт и военную карточку и продолжил печать. Затем он вернул документы Полине и отправил нас в казарму.
Казарма четвёртой роты — хмурое двухэтажное здание из толстых бетонных блоков, которые и гаубичный снаряд не пробьёт, — находилось возле самой стены. Ещё более суровый вид этой мини-крепости добавляли решётки на окнах, призванные защищать в случае нападения тенебрисов. Зато внутри оказалось чисто и опрятно: стены были покрашены в весёлый светло-жёлтый цвет, в холле росли цветы в горшках.
Дежурный отправил нас на второй этаж, где, собственно, и находилась казарма, и тут нам с Полли пришлось расстаться. Мальчикам полагалось направо, девочкам — налево. Проживание было раздельным, чему вряд ли стоило удивляться.
Жилое помещение представляло собой длинный зал, заставленный двухъярусными койками вдоль обеих стен. Когда я вошёл, тут царило оживление. Парни, облачённые в одинаковую тёмно-зелёную форму, сидели на кроватях, кто группами, кто по одному, общались и ржали. Кто-то чистил одежду, кто-то что-то смотрел за складным компьютером, четверо за столом резались в карты, двое возили по полу швабрами.
Рядом с дверью был кабинет дежурного, там сидел парень с, по всей видимости, сержантскими погонами. Он сказал, что мне надо к заместителю командира роты, и вызвал того по телефону.
Заместитель, молодой офицер с погонами старшего лейтенанта, выглядел уставшим и делал всё без особой охоты. Он принял меня в своём кабинете, забрал карточку и паспорт и направил к шестой кубрик. Завтра мне предстояло получить военное удостоверение и униформу. Занятия начинались с понедельника.
Оказалось, что курсанты благородного происхождения, то есть бояре и князья, размещались не в общем помещении с двухъярусными кроватями, а в отдельных комнатушках по четыре человека. Кубрики были тесные и без удобств, но по сравнению с тем, как жили простолюдины, могли показаться роскошью. У нас даже шкафчики для вещей имелись, тогда как мещане обходились тумбочками.