Сидящее в нас. Книга третья
Шрифт:
– Чего это она тебе вдруг так занадобилась? – иронично поинтересовался Риннер.
– Прекратите оба, – тихо, но весьма внушительно велела княгиня, укоризненно вскинув на мужа свои прекрасные глаза. – Как дети, право слово. Гостьи бы нашей постыдились.
Князь пробухал сапогами к жене, склонился, тронул губами её висок. Видно было, что делал это не напоказ, а вполне привычно. Их руки на миг сплелись пальцами, Гулда прикрыла глаза. Ринда задумчиво улыбнулась. Её льдистые северные глаза потеплели. Княгиня открыла глаза, посмотрела на падчерицу без
Риннер разогнулся, вперил взгляд в Таюли и уточнил:
– Та самая Трёхликая?
– Та самая, – подтвердила она, вежливо качнув головой.
– Вот видишь? – с неописуемым сожалением обратился князь к жене. – Опять наврали с три короба. Говорили, будто красавица писанная. Глаз не отвести. А на деле девка, как девка.
– Он всегда такой грубый? – выскочило из Таюли само собой.
– Ну, что ты, – примирительно прощебетала Ринда. – Сегодня он на редкость почтителен. Уж как нам повезло! Ни в сказке сказать. Сожрать его, что ли?
– Князь, ты не мог бы нас оставить? – не выдержав, попросила Гулда.
– С превеликим удовольствием, – ухмыльнулся тот. – Терпеть не могу, когда у меня связаны руки. Пришибить бы твою падчерицу, да нынче уже не выйдет. Так что нам лучше не встречаться.
– Именно поэтому ты сюда и притащился, – с издевательским пониманием заметила Ринда. – Мимо пройти никак не мог. Будто моё явление тебя хоть каким-то боком касается.
– Меня касается всё, что происходит в Ринноне, – холодно напомнил князь, разворачиваясь на выход. – Появление Двуликих в том числе.
И он вышел, хлопнув тяжеленной дверью, которую Таюли смогла бы закрыть, лишь навалившись всем телом.
– Надеюсь, в будущем ты будешь куда почтительней с моим мужем, – тоже весьма прохладно потребовала княгиня.
– Прости, – покаянно прижала руки к груди Двуликая. – Вот, честное слово: даже в мыслях не было устраивать с ним свару. Признай: он первым начал.
– Когда ты повзрослеешь? – со вздохом задала Гулда один из тех вопросов, на которые вечно не найти ответа. – Ладно. Вы у меня ещё не проголодались?
– Мы у тебя проголодались, ещё когда въезжали в ворота, – шутливо укорила нерасторопную хозяйку Ринда. – Откушать-то пригласишь?
– Только вас? – осторожно спросила Гулда, покосившись на шныряющих по горнице демонов.
– О них не беспокойся, – с нажимом предупредила Ринда. – В твоей крепости они… обедать не станут. Разве что, тебе самой вздумается их угостить кем-то… Ну, ты поняла.
– Пока такого лакомства у меня для них нет, – весьма серьёзно отнеслась к предложению умудрённая властью княгиня. – Однако скоро Риннер сбежит воевать. Тогда обязательно какой-нибудь упырь да вылезет. Природа у них такая упыриная: хозяин из дому, они в дом. Свои порядки устанавливать.
– То-то и оно.
– Если сама не справлюсь, обязательно тебе пожалуюсь, – одними глазами улыбнулась Гулда и поднялась: – Пошли, что ли? Девки там уже накрыли к обеду. Сама за вами
– Как же, – не удержалась от колкости Ринда, скребнув коготком подбородок. – Их, как сказал князь, оглоблей не перешибёшь.
– Прошу, гостьи дорогие! – нарочно громко пригласила Гулда их выметаться из княгининых покоев.
И дверь тотчас распахнулась. Вся свора её докучливых шумных холопок ввалилась к хозяйке с неописуемым выражением готовности умереть за неё на лицах. Таюли с Риндой хмыкнули в унисон. Переглянулись и рассмеялись. Им вторило задорное детское хихиканье из-под потолка.
Глава 16
– Састи! – хмыкнув, позвала Ринда. – ОТ, хватит! Отдай ребёнка!
Хихикающая княжна плавно опустилась на руки Двуликой. Захлестнула её шею руками, восхищённо уставилась на старшую сестру, что подарила ей такой сказочный день.
– Ты уезжаешь? – вдруг спохватилась и вмиг скуксилась Састи.
– Пока нет, – мягко проворковала Ринда, целуя девочку в высокий лоб. – Но завтра непременно. Сама понимаешь: моё место в крепости Раанов.
– Они плохие? – озабоченно прочирикала малышка Фротни, когда ДЭГ опустил её в объятья Трёхликой. – Не пускают вас к нам?
– Они вовсе не плохие, – вот так, с ходу не смогла подобрать подходящих слов Таюли. – Просто не такие, как все. Ну, и потом. Князь Риннер тоже не захотел бы надолго отпускать свою княгиню.
– Он хороший, – с полной уверенностью знатока заявила Фротни. – Он с нами играет. И подарки дарит. И маме дарит. И не ругает нас. На всех ругается, а на нас нет.
– Как же можно ругаться на таких замечательных девочек? – сказала Таюли то, что на её месте сказал бы любой нормальный человек.
И, не сдержавшись, покосилась на Гулду. У той на губах змеилась непонятная полуулыбка. А в глазах на единый миг появилась непроницаемая дымка то ли удовольствия, то ли задумчивости.
На пороге княжьей столовой горницы Трёхликая невольно замерла. Длинный обширный стол был целиком заставлен всякой всячиной: накрыто человек на тридцать. А намечалось отобедать в узком семейном кругу.
– Изрядно, – хмыкнула Ринда, подтолкнув её плечом. – Гулда, твои холопы явно перестарались. Замыслили что-то худое? Отравить нас вознамерились? Или напичкать по самое горло, дабы мы полопались?
– Чествуют тебя, бестолочь, – укоризненно провозгласила княгиня, направляясь к месту во главе стола, тем самым показав, что князь к ним не присоединится.
– Да? Больше похоже, будто ожидают, что я обожрусь и сдохну, – миролюбиво съязвила Ринда, обходя стол за руку с подпрыгивающей Састи.
Та смешливо фыркнула. И тотчас сотворила постное личико, дабы предстать перед прислуживающими холопами в подобающем виде. Таюли с Фротни на руках последовала за подругой. Однако обе не успели даже присесть.