Синдром вечного возвращения
Шрифт:
— Ага, — кивнул Тине, радостный от того, что шеф на него не злится.
— Так вот, — продолжает Куныз, став серьёзным, — в селию нужно начинать активные действия по спасению Шаоба, — деловито и решительно говорит Куныз. — И ты мне тут понадобишься, так что утром — сразу ко мне!
— Понял, — с готовностью рапортует Авикиом.
— Без опозданий! — подбадривает Куныз, заранее зная, что на самом деле до селии Шаоб вряд ли доживёт.
Если Куныз правильно рассчитал, то Шаобу остаются сутки или около того. После случившегося Шаоб Кунызу совсем не нужен: жутко наследил и много
Сам виноват, — будто вынося приговор, думает Куныз. Знал ведь, с кем имеет дело, мог бы быть поосторожнее со Знёрром…
— Что касается полумесяца Знёрра… — задумчиво произносит Фожин Куныз, стараясь взглянуть на ситуацию со стороны, издалека. — Достань мне его! Сегодня же! Лучше, разумеется, ночью.
Перед внутренним взором Куныза возникает схема ловушки, которую поставил Шоиноце, и в которую он сам и угодил. Куныз невольно усмехается.
Ведь всю эту историю затеял именно Шоиноце: поднял клич, тем самым спровоцировав Генэха, а с ним и Куныза. И вот, когда Полумесяц уже почти был в его руках — в тот момент, когда изделие находилось у звездочётов — он вдруг вильнул своими жёлтыми рогами, а теперь без выкупа Шоиноце его не получит. С лихвой оплатит, да ещё и за второй, за тот, что пылится сейчас на чердаке дома на Майилме. В нагрузку, в придачу, для набора, как дополнение к коллекции.
Некоторым образом Шоиноце стал заложником ситуации, и грех ей не воспользоваться. Не в правилах Фожина Куныза пройти мимо там, где жирный запах достойной наживы.
— Да, именно так! — решает Куныз, соглашаясь со своим внутренним Я. — Пока возвращайся в свою скамеечную… — увидев недоумённое лицо Тине, Куныз прервался. — Ах, да!.. — рассмеялся он. — Я же забыл — скамеечная теперь вовсе не твоя!.. Извини… — говорит Куныз, а сам давится со смеху. — Извини… — повторяет он, но выглядит это форменным издевательством, на которое Тине вновь слегка обижается. — Так вот, — Куныз наконец становится серьёзным, — как стемнеет, скажем, после полуночи, сходи-ка к тупику Майилмы. Только не привлекай особого внимания! Если всё чисто, а я в этом не сомневаюсь, то вытащишь из указанного Знёрром места полумесяц и принесёшь его мне. Доступно?
— Вполне, — торопливо кивает Тине.
— Потом сделаешь вот что, — формулируя мысль, Куныз несколько раз подбрасывает в руке жёлтый мячик. — Как и договаривались, ближе к утру, придёшь на Каменную плоскую, найдёшь нужное окно и забросишь туда этот вот мячик, — он протягивает орудие Тине. — Можно, конечно, обойтись без этого, — морщится Куныз, — но лучше уж сделать…
Не стоит подставлять Зеддоэфа, — думает Куныз. Инсценировка внешнего вторжения лучше, нежели подозрения, что изделие выкрал кто-то из своих. Ведь если Лаасти выйдет на Зеддоэфа, тот без всяких сомнений расколется и без зазрений совести сдаст и Куныза и Генэха.
И если на Генэха Кунызу абсолютно наплевать, то собственная персона ему дорога. И ещё как дорога!
— Фольгу на окне Зеддоэф, конечно, подрезал, — продолжает Фожин Куныз, — однако с первого раза пробить её вряд ли получится. Поэтому, скорее всего, кидать придётся несколько раз. Но у тебя есть вполне правдоподобная мотивация:
— Очень даже, — согласился Тине.
— Не беспокойся — тянет на мелкое хулиганство. Даже если попадёшься, отпустят на следующий день. Да и я, если что, вмешаюсь…
— Всё понятно, — кивнул бывший скамеечник.
— Вот и молодец, — Куныз похлопал его по плечу, решив про себя, что это задание станет для Тине последним.
Последним в жизни Тине. Слишком глубоко погрузился, знает излишне много — пора с ним заканчивать.
25. Гелей, близ Лёжюерра
Повозка была старой и дряхлой. Плетётся еле-еле, на каждом приличном подъёме норовит заглохнуть. Громыхает так, что почти ничего не слышно, и Хабартш периодически клонится к Уньёктти, чтобы понять, что он там говорит.
У дозорных, разумеется, техника куда как лучше и новее, поэтому они существенно обогнали книжников. Если приглядеться, то можно увидеть хвост их колонны почти на горизонте, и вид этого хвоста раздражает Хабартша. В его разумении, во флагманской повозке ехать должны, конечно же, книжники, а не вооружённые до зубов дозорные. Всё только испортят, — возмущался он первую половину дороги, однако потом как-то поутих — что толку переживать, если к твоему мнению всё равно никто не прислушается?
Путь лежит по пустынной местности. Лёжюерр остался далеко позади, вокруг — чистые гладкие просторы, и лишь канал чуть правее напоминает о разумной деятельности и о том, что Тауган вообще обитаем. По дошёдшим до книжников сведениям, объект приземлился на перекрестье двух магистральных каналов, и Хабартшу почему-то кажется, что выделяющаяся примета должна была служить пришельцам ориентиром при выборе места посадки.
— Что-то около восьмидесяти, — говорит Уньёктти, отрываясь от записей в блокноте.
Хабартш не сразу понял, о чём тот говорит, потом издали пригляделся к каракулям коллеги и с лёгкой неприязнью заключил:
— Ошибка в множителе, — ему хватило беглого взгляда, чтобы это определить. — Возьмите три или даже три с половиной и пересчитайте заново, — посоветовал он, и в голосе сквозит непривычное для него высокомерие.
— Но почему же?.. — удивляется Уньёктти.
— Представьте себе купол размером с пятьдесят таких повозок…
— Это невозможно!
— А вы представьте, — поучает Хабартш. — Почему это — невозможно? Технически реализуемо?
— Ну… — замялся главный книжник наблюдариума. — Как будто бы…
— Вполне возможно! Нужно просто взять побольше ткани, достаточное количество отрезков, и сшить из них такой купол, — Хабартш забирает у Уньёктти фольгу и принимается вычерчивать. — Скажем, метров тридцать в диаметре. В нужный момент выбрасываем его из объекта… Ага, вот так… — он рисует стрелки. — А чтобы он гарантированно распластался в нужную нам форму, делаем вот тут такие закругления. Нужно для того, чтобы воздух набился внутрь и раздул материю в купол… А тут у нас такие вот тросы…