Синдром войны. О чем не говорят солдаты
Шрифт:
«Я отвечаю за жизнь своих ребят. И не отвечаю за жизнь тех детей. Виноват тот, кто открыл по нам огонь. Во мне спокойно уживаются оба моих «я», Мо и Моррис. У меня с этим никаких проблем нет. Хотя я знаю, что многим это сложно принять. Есть те, кого надо убить. И те, кому надо помочь», — говорит он как о чем-то само самой разумеющемся.
Бывший рейнджер армии США подполковник Дейв Гроссман, вероятно, согласился бы с доводами Морриса. В своей книге «Об убийстве» он размышляет о том, что подготовленный солдат на войне фактически превращается в живое оружие. Убийство при определенных условиях становится у военных простым рефлексом. Вот что он пишет: «Обычно во время боя современный, должным образом подготовленный солдат убивает не раздумывая. Это
Получается, что действия Морриса предопределены еще до начала сражения. Он понимает, что отвечает за жизнь своих подчиненных. И это должно стать единственным критерием при принятии любого решения — например, стрелять или нет. Или кто сейчас командует: Мо или Моррис. На войне этот выбор не вызывает трудностей. Сложнее, объясняет Гойнс, помешать человеку продолжать оставаться солдатом в мирной жизни.
Он рассказал, как однажды во время перестрелки были ранены две иракские девочки.
Сначала Гойнс увидел одну раненую. «Наш санитар пытался спасти ее. Я подошел к ним. Ранения оказались очень серьезными, было ясно, что она не выживет». Тут ему сообщили по рации, что в том же жилом районе есть еще одна раненая. Гойнс приказал санитару оставить первую девочку и пойти посмотреть, что со второй. Выяснилось, что она тоже в тяжелом состоянии, но ее еще можно спасти. Нужно было только забрать ее на базу, где ей могли бы оказать необходимую помощь. Санитар хотел отнести девочку в машину, но она начала плакать, и родители попросили не забирать ее. Санитар собирался проигнорировать их просьбы, но Гойнс приказал ему оставить девочку.
«Родители не хотели, чтобы мы забирали ее, — объясняет он. — Поэтому мы не могли увезти ее с собой, это было бы похищением человека. Я объяснил все это санитару и приказал оставить девочку». Санитар неохотно выполнил приказ, и они вернулись на базу. Гойнс прекрасно понимал, насколько серьезное решение он только что принял. Он фактически оставил девочек умирать. Он не мог сдержать слез. Моррис решил рассказать все командиру бригады.
«Я только что бросил двух маленьких девочек умирать», — сказал он полковнику Дэвиду Сатерлэнду. Следующие два часа полковник просидел с ним в машине, обсуждая случившееся.
Это как раз тот случай, когда решение принимал Мо, профессиональный военный, а с его последствиями пришлось жить Моррису, чувствительному и эмоциональному человеку. Но хотя разделение между Мо и Моррисом не абсолютно, именно оно помогает Гойнсу жить в мире с собой, со своей совестью, и спокойно выполнять свои профессиональные обязанности. Главное же, как считает сам Гойнс, только так он может быть одновременно и офицером, пользующимся уважением подчиненных, и человеком, поддерживающим близкие отношения со своими ребятами.
Гоинс знает, что через год, когда закончится его гарвардский курс, его скорее всего снова отправят на войну. На этот раз ему придется командовать уже не батальоном, а целой бригадой [26] . Новая должность подразумевает и новые обязанности. В его руках окажутся жизни еще большего числа подчиненных. Поддерживать равновесие между человеком и солдатом будет еще сложнее.
«Мне кажется, я готов к новой командировке. Но иногда сомневаюсь, выдержу ли. Мой бронежилет хранится в гараже, в любую минуту я могу его взять и отправиться в бой. Но командир ведь отвечает не только за себя. Колодец, из которого я черпаю силы, — из него черпают понемногу и все мои люди. Рано или поздно он пересохнет».
26
Батальон Армии США обычно состоит из нескольких рот, от трех до пяти (500–600 военнослужащих). Бригада включает как минимум три батальона (3000–5000
Даже если это случится, Морриса Гойнса должна утешать мысль о том, что его место займет его сын. Сейчас Си Джей — кадет Военной академии США в Вест-Пойнте.
P.S. Окончив курс в Гарвардской школе управления, полковник Моррис Гойнс получил командование 4-й десантной бригадной боевой группой 25-й пехотной дивизии. В январе 2012 года его бригаду направили в Афганистан. В составе оперативной группы Spartan она несет службу в опасном районе на востоке страны, возле города Хост и пакистанской границы.
Глава 10
Тихий солдат
«Мне было тогда пять лет. Я знал, что на нас напала Сирия, и мне было очень страшно. Помню, мама собрала узелок с самым необходимым. Он лежал у нас в коридоре на стуле. Когда объявляли воздушную тревогу, мы хватали его и бежали в бомбоубежище».
Майор Лиор Тайлер, 609-я резервная пехотная бригада Армии обороны Израиля. Война в Ливане (1989–1990 гг., 2006 г.)
Я познакомился с майором запаса Лиором Тайлером на базе в Галилее в августе 2006 года.
Военная кампания продолжается всего три недели (и скоро закончится), но по крайней мере здесь, в Ливане, разрушения масштабные. Лиору 38 лет, и он, судя по всему, уже очень устал воевать. Это и неудивительно, учитывая, как часто его 609-й бригаде приходится участвовать в операциях. Почти каждую ночь они совершают вылазки на территорию Ливана. Их задача — найти и уничтожить опорные пункты «Хезболлы», пока израильские войска готовятся к масштабному наступлению. Их подразделение уничтожило уже 60 боевиков и 10 взяло в плен, не понеся при этом никаких потерь. Тайлер объясняет столь успешные действия большим боевым опытом солдат бригады. Сейчас резервистам в одночасье пришлось прервать мирную жизнь и надеть военную форму — приказ № 8 [27] был объявлен неожиданно. Но они не впервые в Ливане. Многим из них, как и Тайлеру, уже и раньше приходилось сражаться в этом районе, в том числе во время оккупации Южного Ливана в 1986–2000 гг.
27
Приказ № 8 — повестка, присылаемая резервистам с предписанием срочно явиться для прохождения службы в случае чрезвычайной ситуации: крупномасштабных военных операций или угрозы национальной безопасности.
«Мы уже были на этой территории. Здесь, в Ливане, — объясняет мне Тайлер. — Разница в том, что сейчас они используют другое оружие. И его у них стало больше».
Тайлер говорит, что опаснее всего зенитные ракеты, которые боевики «Хезболлы» покупают на черном рынке, — например, американские TOW.
«Проблема в том, что в этой военной кампании нам приходится сражаться не с официальной армией другой страны. Да, у «Хезболлы» есть довольно четкая стратегия. Но она не строится на установлении контакта. Наоборот, они используют приемы партизанской войны. Они заманивают противника на территорию, где они уже заложили мины-ловушки или где они могут использовать ракеты».
Он считает, что это, в первую очередь, психологическая война.
«Здесь самое главное — терпение. Нужно действовать последовательно, шаг за шагом. Просто продвигаться вперед и выжидать, пока они ошибутся. А потом использовать эту ошибку».
Необходимость снова стать солдатом вызывает у Тайлера и остальных резервистов смешанные чувства. Это одновременно и заставляет их волноваться, и кажется вполне естественным. Между вылазками они спят, играют в карты, курят, рассказывают о своей «другой» жизни.