Sindroma unicuma. Finalizi
Шрифт:
Кровать Мэла тоже с панцирной сеткой, только пошире, потому что двуспальная. Это я выяснила, покачавшись в ней. Сам Мэл спит как убитый. Еще бы, мы успокоились под утро. Точнее Мэл заснул, а меня снова терзает телесная мука.
Что за гадство? Впилась зависимость как жало. Не выдрать.
Мне снова нехорошо, первые симптомы уже проявились. Мутит и шатает.
И опять меня зовет неслышный голос, призывая бежать навстречу ветру, навстречу свободе. Туда, где ждут и помогут утолить жажду.
Голос зовет тоненько, но повелительно. Напевает дудочкой, и я застываю как змея. Вслушиваюсь.
Прохладные руки обнимают меня, и я вздрагиваю. Змея раздраженно шипит. Не отвлекай. Дай послушать зов.
– Эва, пойдем, - тянет он.
– Пойдем, - повторяет и проводит по щеке, по губам. Пальцы сбегают по шее, между ключицами и ниже. Подаюсь к нему. Согласна.
И снова пружины скрипят - ритмично, рьяно. Лучшая музыка для ушей, заглушающая призыв.
Мэл зажимает мне рот рукой. Сколько раз он делал это ночью? Не считала.
Облегчение приходит не сразу. Жар спадает, и я забываюсь в тяжелой дрёме. В полусне продолжаю бежать, вскакиваю, мечусь.
– Тише, тише, - оплетают меня руки Мэла.
– Спи, ты устала.
***
– Это я.
– Мне некогда, - сказал глухо зять. Наверное, прикрывал динамик рукой.
– Говори быстро и по существу.
– Всё пошло не так, - ответил Альрик.
– То есть?
– Я узнал, кто она. Сегодня ночью, - Альрик машинально потер висок.
– Ты догнал ее?
– спросил Айк торопливо.
– Тогда в чем проблема?
– Она... не из наших.
На другом конце невидимой линии повисла тишина.
– Ты, конечно, со званиями и почестями, - отозвался, наконец, зять, - но иногда у меня возникают сомнения в наличии у тебя серого вещества.
– Знаю, абсурд. Это студентка. Нас связывают дела, - пояснил Альрик.
– По необходимости я провел ритуал
– Зачем?
– изумился собеседник.
– Затем. Потребовалось, - объяснил невнятно Альрик.
– Это невозможно, - заявил убежденно Айк.
– Точно не наша?
– На сто десять процентов.
– Все равно, - упорствовал зять.
– Если отшибло память, могу напомнить. В отличие от блохастых ты - чистокровный, хотя я начинаю сомневаться и в этом. Чудес не бывает. Можешь переливать кровь литрами и кусать во всех доступных местах на пять рядов, но человеческий геном не изменить. Так что, мой тебе совет: действуй проверенными дедовскими методами, - развеселился Айк.
– Хватай и владей. Ты всегда был трудным, и всегда у тебя получалось шиворот-навыворот. Чего боишься? Убить ее лаской?
– Она совсем девочка.
– Это ты перегрелся, бегая за ней. Попала на твою территорию? Попала. Какие могут быть сомнения? Уверен, она задаст тебе жару. Сдуешься раньше неё. Это её первое полнолуние?
– Выходит, да.
– Сочувствую.
– Спасибо.
– Не тебе, олух. Ей.
Рассоединившись, Альрик походил по кухне и вернулся к окну. Небо заволокла ровная чернота без намека на раннее утро.
Невероятно. Невозможно физически и логически. Фантастично.
Жалкие миллилитры крови пробудили к жизни инстинкты, дремлющие в незаметной мелкой студенточке. Разве такое бывает?
Раньше не бывало. Генетика, чтоб её. Несовместимость. За тысячи лет существования его вида - ни одного результата от смешанных связей, не говоря о пустых попытках обращения.
И что делать?
Теперь не вырвать. Он сросся с ней. На пальцах остался вкус ее желания.
Альрик поднес ладонь к лицу и вдохнул. Нежная и вспыхивает как огонек. Его самочка.
Решительно невозможно отказаться. Соблазн щекочет ноздри. Искушает.
Вот так неожиданно Альрик попал в собственную ловушку. Вырыл яму другому и сам же свалился в нее. Рухнул плашмя. Олух, как сказал Айк. Зять прав: он - слепец. Ни чутья, ни интуиции. Ходил рядом и не замечал, не видел, а время убегало.