Sindroma unicuma. Finalizi
Шрифт:
– До каких? До следующей недели, пока дэпы* не предложат больше? Или ты работаешь на них и на меня?
– С ними дел не имею, - поджала губы стилистка.
– А тариф пересмотрим, когда выйдешь замуж за Мелёшина.
Я закашлялась:
– Замуж?
– Не изображай простую. Время уходит, - схватилась Вива за кисточки.
– Шмотки с собой?
– Здесь, в пакете.
–
Пока личная во всех смыслах стилистка водила чем-то мягким по моим щекам и лбу, подкрашивала брови и ресницы, я раздумывала. Если дэпы* вызывали Виву для приватного разговора, речь в котором шла обо мне, руководствовались ли они исключительно заботой о моей безопасности? Кого еще могли вызвать в департамент для профилактической беседы? Тех, с кем я общалась чаще, чем с другими. Не так уж много знакомых: Радик, которого теперь нет, Аффа, близнецы Чеманцевы, Петя Рябушкин. Но после возвращения с курорта встречи с ними стали формальными и мимолетными. Выходит, попытка дэпов* прощупать Виву - первая ласточка. Нужно быть осторожнее в высказываниях и общаться с оглядкой. Никому не доверять. Черт, такими темпами недолго превратиться в параноика.
Надо бы обсудить с Мэлом. Пусть объяснит, почему департамент его отца обкладывает меня по всем фронтам, ненавязчиво копая под моих знакомых. Нет, не стоит говорить с ним. Мэл озаботится, начнет выяснять, что и к чему, а дэпы* притворятся, что знать не знают, о чем речь, и зароются как кроты в землю. Зато начнут действовать хитрее и применят другие доводы для убеждения той же Вивы. Или Аффы. Или еще кого-нибудь, кто перемолвится со мной парой незначащих фраз.
Безвыходно. Любой мало-мальски знакомый человек может оказаться осведомителем. Теперь боязно лишний раз поговорить с Аффой, зная, что её вызовут в департамент, и... она примет предложение о сотрудничестве или поделится информацией с журналистами. Как общаться с соседкой на темы, волнующие всех нормальных девчонок, если расставшись со мной, она сделает звонок и сообщит о содержании нашей беседы? Получается, нужно соблюдать дистанцию и остерегаться всех и каждого. Это изоляция. Я растеряю немногочисленных знакомых, с которыми контактировала, будучи обыкновенной студенткой, а не дочкой министра. С кем же общаться, не боясь, что личные разговоры станут достоянием гласности? С Бастой? С заносчивыми лицеистками? Может, платить Аффе так же как и стилистке, за радость общения и за конфинцед... тьфу, за молчание? Или спросить у соседки напрямик, чтобы не терзаться впустую?
Ненавижу отца, ненавижу его мир. Я превратилась в букашку под микроскопом в прицеле десятков внимательных глаз. Против воли меня заставляют жить в высокой башне, отгородившись толстым забором.
За раздумьями проскользнул мимо внимания момент феерического выхода в объятия Мэла. Руки машинально надевали, застегивали и завязывали, тело покрутилось перед зеркалом, рот воздал заслуженную похвалу мастерству личной стилистки, ноги направились к двери, а голова думала, думала... не о том.
– Задолбали, - проворчал Мэл, успев объехать того, что снимал нас на камеру, и я согласилась с ним.
– Когда-нибудь передавлю на фиг всех до единого.
– Всех не передавишь. На их место придут другие.
– Патриотично, - ухмыльнулся он.
– Выглядишь блестяще.
– Спасибо, ты тоже, - ответила я комплиментом на комплимент и не покривила душой.
– Готова, Эвочка?
– Всегда готова.
– Что случилось?
– поинтересовался Мэл, когда "Турба" взяла направление на Академию культуры.
– Почему плохое настроение?
– Обычное волнение. Как всегда.
На самом деле я продолжала пережевывать, переваривать и усваивать информацию, полученную от Вивы. Пыталась принять и не могла. Потому что отторгалось.
Не хочу жить в вакууме. Не хочу грязных слухов и предательства. Хочу, что бы со мной общались на равных, не льстили и не пресмыкались. Хочу, чтобы не отдалялись от меня из-за отца и нового статуса. Хочу искренности.
Некстати вспомнились слова стилистки. "Когда выйдешь замуж за Мелёшина"... И сестра Мэла тоже заикнулась о свадьбе, это поняла даже беспросветная простота вроде меня. Сказали так, будто дело решенное. Почему-то меня напугали их предсказания - точно в омут с головой и камнем на шее. Вернее, пугала неизбежность события, после которого не будет возврата. Пугали многочисленные родственники Мэла. Клан, семья. Пугали условности, запреты и правила, предписываемые замужним женщинам из светского общества. Пугал не мой, чужой мир.
Меня не заботило официальное закрепление отношений с Мэлом. Он рядом, а Коготь Дьявола - подтверждение намерений и защита от сплетен. Этого достаточно. Да и Мэл, похоже, не готов к серьезному шагу, - взглянула на него искоса. Прежде всего, нужно получить аттестаты, а затем говорить о брачных обязательствах. За полтора года может случиться разное, к чему закабалять себя сейчас, если позже мы можем пожалеть о поспешном решении?
На наши отношения наложена цензура, завистники и недоброжелатели не смеют зубоскалить. Чего бояться? Пока что для всех я - девушка Мэла, хотя мы и живем вместе, чуточку отступив от порядков, установленных сильными мира сего. Ну и пусть служба распорядителей премьер-министра знает о моем месте обитания, и письма на имя Папены Е.К. приходят на адрес Мелёшина Е.А. Мы живем тихо, почти незаметно, учимся изо всех сил, Мэл подрабатывает. Никаких скандалов и громких историй в прессе.