Синтез

Ярне Борис

— Зачем? Зачем вам истина?

— Как зачем? Я же должен…

— Что? Попробуйте проследить за самим собой. Посчитайте, сколько раз за день вы скажете правду, а сколько раз солжете. Даже по мелочам, даже отвечая на не столь принципиальные вопросы. Лжи будет столько же, сколько и правды, а то и гораздо больше. Но для вас это всё будет правдой. И это будет ваша правда. Человек говорит только ту правду, которая выгодна ему. Ту истину, которую он сам определил истиной. Так вам нужна истина?

За окном поднялся шторм.

Часть VI. Глава 1

Когда Максим остался, наконец, один, он достал лист бумаги и сел с карандашом в руках за стол.

«Итак, какой у нас алгоритм событий, произошедших за последний месяц? Так, это я, это Рита. Начнем с меня… Нет, начнем с Риты. Первый день: Рита и Сандра, Рита, Сандра и Рик, и

Ренат — бал. Следующий день — те же и театр. Как Рита познакомилась с Сандрой? Она не рассказывала. Просто познакомилась и всё. Стоит ли заострять на этом внимание? Стоит. Возьмем на заметку. После бала они все идут гулять и знакомятся ещё с кем-то. Из этих «кто-то» оседают Сара и Кальман. Так, дальше… стоп, кто-то там ещё был? Кто, кто… какой-то военный, который потом искал Белоснежку. Имеет он отношение к Рите? Скорее нет, если бы не Сара с предложением использовать его в поисках, он бы и не всплыл. Так идём… Стоп. Наши первые знакомые: Матвей Кузьмич и Варвары Ильинична. У них же тоже есть своя роль. Рита и медицинский институт, Рита и работа в больнице. Подготовка к институту. Это всё? Поразительно! Мой послужной список значительно больше. Поехали. Первый день: писатель-философ Антонио Маркес и историк Роберт Полански, семейство Фогелей и Акира с подругой, Жанна Роллан и банда политиков и бизнесменов. Томас Шнайдер отдельной строкой. Цыганка на улице. Ага, Яна я встретил тогда же… Яна и пожилого негра. День второй: участковый и начальник отделения Гунько. Кстати, паспорт! Кстати! А Рита мне не рассказывала, была ли она на таком же допросе. День третий. Театр! Замечательное времяпрепровождение. Я и коротко Сандра, Рик и Ренат. Ну, и, конечно, Маргарита. Вообще, интересно. Никогда бы не подумал, что Сандра и Рик могут быть театралами. Да ещё оперетта! Да ещё с участием примы! Дорого… как они могут себе это позволить?.. Почему мне все эти вопросы раньше в голову не приходили? И это на заметку. Вторая заметка с участием Сандры. Далее. Встреча с хорошим человеком на улице. Незнакомец и погоня… «Бум». День четвертый. Снова цыганка, аудио — Леонардо. День пятый — Леонардо. Дальше дни слились. Джон Купер и «Бомба». Белоснежка в «Бомбе». О Джоне я знаю меньше всего, несмотря на то, что с ним я пил больше, чем с кем бы то ни было. Джессика. Толпа рокеров. Чёрт возьми. Этот период окутан туманом. Там я мог завести знакомство с кем угодно. Но, ведь это, пожалуй, всё. Белоснежка пропала, незнакомец с сигаретой пропал после «Бомбы». Если допустить, что Риту увёз он, то не пропал. В чём я замешан? Ни в чем. Враги? Шнайдер. Ревность. Жанна Роллан. Но какое это имеет отношение к Рите? Схема Гашека? Человек из МГБ, плюс незнакомец, плюс Змей… Я, если и играю тут что-то, то посредственно и случайно. Причем тут Рита? Ничего не сходится. Письма! Триумфальная площадь. Опять площадь. Единственная зацепка, никоим образом не входящая в рамки моего алгоритма. Алгоритма-то тут и нет. А если произошедшее с Ритой вообще меня не касается? То копать нужно… Нет, нет, нет. Не может быть! Не может быть! Письма, письма, написанные «до». Вот с чего всё же я начну. Если первое письмо было написано до нашего появления здесь, по нашему времени там, то очевидно нас ждали. Вопрос только один. Кто нас ждал? Так, так, так, сначала: здесь начинается бал, на котором мы присутствуем, Риту кто-то видит и пишет ей письмо. Параллельно с этим мы вместе с ней едем в моей машине сутки назад. Мы два раза прожили один день! Зачем? Как, я спрашивать не буду. Стоп, но ведь это не закономерность! Это случайность, подвигнувшая… Чёрт, возьми! Пингвину я не говорил про второе письмо, я ему вообще не говорил о связи получения писем со смещением времени, он подтвердил лишь смещение. И не смещение, как таковое, а саму причину возможного смещения или совмещения… да, это скорее, называется, совмещением. Ну да. Может быть, второе письмо и пришло совершенно случайно через месяц после первого. Ведь не точно через месяц! Чёрт с ним пока. Итак, нас кто-то ждал, или уже знал о том, что мы сюда приедем… он знал, что мы едем и ждал. Для чего?! И ждал он нас обоих или только кого-то одного? Сейчас это не важно. Этот кто-то ждал Риту, и с какой-то целью написал ей письмо с признанием в любви и в надежде на то, что он её встретит когда-нибудь, именно, когда-нибудь. У него нет конкретной цели, не было? Или же это письмо имело своей целью не последующие действия писавшего его, а что-то ещё? Да, именно так. Месяц ждать, потом написать письмо аналогичного содержания и ничего не предпринять. Или предпринять то, что было. Какой смысл в этих письмах? Просто дать понять нам, бестолковым, что произошло смещение? Если Пингвин так легко всё разъяснил, то не означает ли это, что он что-то знает? Ну, разумеется, знает! Он-то, пожалуй, единственный, кто попал сюда оттуда. Откуда «оттуда»? Да из… коридора, так это назовем. Нет, этот персонаж иного характера. Не в ту сторону я смотрю.

Письма. Вернемся к письмам. К балу. Ночь. Мы с Ритой едем в ночь с пятницы на субботу. В ночь с пятницы на субботу идет бал. Но. Его нет. А нет его, потому

что, на нём нет нас! Или, войдя в коридор, мы обозначили свое присутствие здесь, а именно на балу, обозначили, находясь как раз в коридоре, и тут же об этом кто-то узнал. И только тут этот кто-то начал нас ждать. Да и не ждать вовсе, а просто-напросто он узнал, что мы близко. И так это делается всегда для того, чтобы подготовится к приходу гостей? Вот я анализатор, аналитик! Надо закурить…

— Браво! — на балконе, куда вышел Максим, стоял Брат. — И это, кстати, ни в коем случае не насмешка. Я с тобой полностью согласен.

— А как ты это можешь знать? Откуда? — спросил Максим, как и в большинстве случаев, нисколько не удивившись присутствию Брата.

— С Пингвином поболтал, — спокойно ответил тот.

— Как? — искренне удивился Максим, — ты можешь, он тебя видит? Как?..

— Правильнее было спросить, когда и где?

— Когда и…

— В коридоре. Да, именно тогда. А чтобы тебе это дало? — Брат последовательно отвечал на вопросы Максима, которые тот не успевал задавать.

— А он тебя видит здесь?

— Он меня и там не видел. — Брат выпустил тонкую стройку дыма.

— Мне долго терпеть эту фантасмагорию?

— Никто же не виноват в том, что ты всё время возвращаешься к вопросу о том, как ты сюда попал. Ты второй месяц топчешься на месте.

— Но письма?

— Что письма? Ты определись, что ты сейчас хочешь выяснить.

— Я хочу связать письма с коридором и смещением времени.

Брат выдержал паузу, смерив Максима взглядом полным сожаления.

— В принципе связать можно всё, что угодно. Искусственно. Допустим, коридор со смещением ты связал. Что тебе дались эти письма?

— Как что? Ведь…

— Ведь к мысли о коридоре ты пришёл, заострив внимание на письмах. И не более. Письма тебя подвигли задуматься об этом, но ведь совсем не обязательно, что письма являются следствием этого, или, тем более, причиной. Они причина того, что ты задумался. Всё! Если ты вышел на улицу без зонта и попал под дождь, то промок ты по какой причине? Потому, что пошёл дождь или потому, что ты не взял зонт? Или даже так, пойдем глубже: у тебя нет зонта, а нет его, потому что ты его не купил, не купил ты его, потому что у тебя нет денег, денег у тебя нет, потому что ты их не заработал, не заработал ты их, потому что у тебя нет работы, а работы у тебя нет потому что ты лентяй и олух. Вывод: промок ты, потому что ты лентяй и олух. И это только в том случае, если рассматривать наличие или отсутствие зонта. Но ведь, даже будучи без зонта, ты мог не промокнуть, если бы дождь не пошёл. Но, он, гад такой, пошел, и ты промок. То есть, получается, что и дождь пошёл из-за того, что ты лентяй и олух. В общем-то, в этом есть свой смысл, но прямая связь отсутствует, не так ли? А связать письма с коридором можно лишь искусственно.

— То есть, письма кто-то писал просто потому, что ему понравилась Рита? — растерянно произнес Максим.

— Ну откуда же я знаю, — искренне рассмеялся Брат. — Может быть, а может…

— Не я от дождя с зонтом пришёл к тому, что я олух, а кто-то подсказал?

— Это сейчас имеет значение? — серьезно спросил Брат.

— Сейчас для меня всё имеет значение.

— Как знаешь. — Брат не стал спорить. — Только позволь дать тебе совет. Ты уже начни что-нибудь делать…

Максима обожгло. Он вгляделся в темноту.

— Начну.

Птица нырнула мимо балкона вниз. Максиму вдруг стало не по себе. Он вспомнил, как при подъезде к городу перед его автомобилем пронеслась большая черная птица.

«Проклятье! Ну не птица же следила за мной с самого моего выезда из Москвы? Начинается бред? К чёрту мистику! Видно, в коридоре мне понравилось больше. Может, потому что там я плыл, как щепка, и наблюдал за собой же, то есть делал то же, что и всегда, а именно, ничего не делал, а просто наблюдал, да думал, думал… О чём я всё думал? Да какая разница! Чёрт, чёрт, чёрт! Уход — возврат! Вызов — ответ!»

Вызов — ответ! Уход — возврат! Уход — возврат! Вызов — ответ!..

Сон. Сон. Сон…

Окутанный нежной тьмой, замок спал.

Иногда она поднималась с постели так рано, что огонь в факелах с трудом разгорался, лениво выплескивая сонные языки пламени. Приняв благоухающую цветочным ароматом ванную, после чего нанеся на белоснежную кожу чародейственный крем, она принималась расчесывать свои длинные густые черные волосы, предоставляя зеркалам ванной комнаты восторженно наслаждаться её неземной красотой.

Выйдя на балкон с чашкой мятного чая, она обратила свой взор на восток. Где-то внизу мягко шелестели волны, видимо обеспокоенные штилем, кромешной тьмой и тишиной, предвещающей скорое наступление утра.

На какое-то время она замерла, облокотившись на перила. Подул ласковый ветерок, чуть всколыхнув её легкое облачение. Она глубоко вздохнула и улыбнулась. Сделав последний глоток чая, она отставила чашку в сторону и вытянула перед собой руки. В тот же миг на едва видимом горизонте, там, где, суша сливается с морем, забрезжил свет, и чёрное небо, на глазах занявшись синевой, принялось окрашиваться багровыми тенями.