Синтез

Ярне Борис

— Я вас не понял, — удивился Манчини.

— Предложите его хозяину, — уточнил Карл.

— Вам?

— Я исполнитель.

— Вы ещё скажите, что вы не торгуетесь.

— Совершенно верно.

— Но ведь в данном случае нельзя победить на все сто. Я мог уже избавиться от товара, или отчасти.

— Тогда, это усложнит жизнь.

— Чью?

— Очевидно, вашу.

— Но и вашу? — Манчини взглянул на Карла исподлобья. — Я ведь прав?

— Возможно. И это одна из причин усложнения жизни вашей. — Карл мгновенье помолчал, после чего продолжил: — После Князя

остался кто-нибудь?

— Конечно, но размах, думаю уже не тот.

— Так вот, о товаре, кроме его хозяина, не знает никто. Товар должен где-то быть, а если его увел Князь, — Карл выдержал паузу, хитро глядя на Леонардо, — то где-то у Князя он и должен быть. Где-то, где знает, то есть, знал, только он и кто-то из его людей, и даже не обязательно основных.

— И?

— Знаете, Леонардо, вы смогли противостоять Князю, и почти выиграли. Всего не предусмотришь. Вы что-нибудь придумаете. Кстати, наркотики — грязный бизнес… А почему вы в панике, если вы так хорошо ладите со спецслужбами? — неожиданно спросил Карл Манчини.

— Я вас не понял, — искренне удивился Леонардо.

— Ну, вы же каким-то образом выяснили, когда нас выпускают, чтобы проследить.

— Но это не сложно.

— Согласен, но не только это, — продолжил Карл, — тогда, в «Бомбе», с чего это вам пришло в голову за мной следить?

Леонардо не понял, к чему клонит Карл, но, вспомнив Максима, насторожился. «Мой юный друг, — подумал он, — куда ж ты меня привел?»

— Пожалуй, на этот вопрос могут ответить те, кого забрали в МГБ, — нашелся Лео.

— Да? — недоверчиво проговорил Карл, — какие они у вас проницательные. Я бы вам не рекомендовал именно сейчас играть со мной в эти игры. Вы понимаете меня? С этим ведомством шутить не стоит.

— Именно сейчас я с вами не играю. Меня ничего не связывает ни с МГБ, ни с полицией. Ничего, кроме взаимной неприязни.

— Ну, с ГБ, насколько я могу предположить, вы ещё дел не имели. До настоящего момента. Не так ли? Это другой уровень. Хотите на него попасть?

— Не горю особым желанием, — уклончиво ответил Манчини, тщетно пытаясь разгадать Карла.

— А это неизбежно, опять же, насколько я могу предположить. Вы уже в этом убедились. Что ж, поверю вам. Итак, я жду вашего ответа ровно через неделю. Через неделю в это же время.

— Ответа… о порошке? — осторожно спросил Манчини. — Мы только за этим сюда приехали? Этот вопрос можно было обсудить…

— На этом всё не закончится, — оборвал его Карл, — уверяю вас. И это не будет зависеть от моей прихоти. Хотя кое-чем я могу повлиять на ход событий. Поверьте, я нужен вам гораздо больше, чем вы себе представляете, и гораздо больше, чем вы мне.

Карл опять посмотрел на часы. Послышался шум мотора и тут же из-за насыпи выехал большой чёрный автомобиль. Карл направился к нему. Остановился, повернулся к Леонардо.

— Через неделю в это же время. Я сам вас найду. И попытайтесь понять главное. У вас нет вариантов.

— А зачем это вам? — поспешил спросить Леонардо.

— Вы сейчас о чём?

— Зачем вам нужно, чтобы я предложил порошок хозяину, и он обо мне не узнал?

— У

вас нет вариантов, — снова заметил Карл.

Манчини проводил взглядом отъезжающий автомобиль и развернулся к карьеру. Ярко светило солнце. Где-то гудела техника. Леонардо достал сигарету и прикурил.

«Кто он такой? Чёрт его возьми! У босса нежелательные связи с кем? МГБ… Что он от меня хочет? Кто его босс? Он намеренно дал понять о моем заблуждении, когда я заявил, что встречался с его боссом, то есть, его босс не тот… Предложить товар хозяину… заключить сделку с… Драконом?.. Или… — Манчини стало не по себе. — С Дьяволом…»

Часть VI

Подул ветер. Облака понеслись над водной гладью, не давая ни луне, ни звездам сосредоточиться, рассматривая свои отражения. Да и сами отражения потерялись, растворились в воде, покрывшейся мелкой рябью. Гладь престала быть гладью. Ветер усиливался, рябь превратилась в волны, волны росли, волны бежали к берегу, передавая свою силу вперед несущимся волнам, волны разбивались о скалы, разбрасывая свою силу брызгами, но не сдавались и продолжали атаковать берег.

— Жизнь не может возникнуть из ничего и не может исчезнуть в никуда.

— Жизнь вечна? Человеческая. Каждый человек живет вечно?

— Вы хотите жить вечно?

— Но вы же живете вечно.

— Я живу вечно, потому что хочу жить вечно. Вы хотите?

— Я не думал об этом. Наверное, хочу.

— Зачем? Вы думаете, жизнь ценна своей продолжительностью?

— А чем она ценна?

— Хотя бы своим разнообразием. Вы хотите жить вечно и однообразно или свой срок, но на полный разгон, так, чтоб грядущим поколениям было завидно. Вы хотите жить для настоящего или для будущего, прошлым или настоящим? Вы хотите жить для себя или для других?.. Вы хотите жить?

— Я вас не понял?

— Прежде, чем размышлять о том, как вы хотите жить, нужно определиться, хотите ли вы, вообще, жить. А что уже говорить о жизни вечной? Как часто и что нового вы сможете наблюдать, чувствовать, живя вечно? Вечность! Вы когда-нибудь пытались себе представить, что это? Нечто, не имеющее ни начала и ни конца. Нечто, что, возможно, сообщило миру импульс, который передается от камня к камню, от горы к горе, от волны к волне, от моря к морю, от птицы к птице, от человека к человеку, от века к веку, от жизни к жизни, сливаясь в одну единую вечную жизнь, что составляет единый вечный мир, какое бы количество миров он из себя не представлял. Вечная жизнь вечного мира.

— Это… прекрасно.

— Это всего лишь одна из теорий, мой каприз. Мой сюрприз. Мой подарок. Как вы определяете истину?

— Я доверяюсь…

— Существующему мнению? Закону, порядку, чему-то, установленному кем-то другим? Каким образом этот другой нашел истину? Уж не выдумал ли он её по одной простой причине — она была ему выгодна?

— А как вы определяете истину?

— Не торопитесь. Нужно определиться, нужна ли вам истина. Вам нужна истина?

— Да, конечно, нужна.