Синтез
Шрифт:
— Максим, такое чувство, что ты обиделся. Это уж как есть. Я не буду говорить, как.
— Угу, и теперь вы решили меня просто использовать.
— А никаких других точек соприкосновения с Маргаритой, кроме тебя у нас нет.
— Что же вы так неактивно зазывали нас на эту проверку? Приехали бы сами в гости с кубком и всё бы давно решилось.
— Забыл предупредить, что кроме вопросов, на которые я не буду отвечать в силу того, что знать тебе этого не следует, или вопросов, ответов на которые нет, я так же
— Начну я с того, что она не исчезла, а её похитили.
— Да, мы это заметили, — спокойно подтвердил Грон.
— Раз вы за ней следили, раз вы такая мощная организация, как же вы допустили, что ваша единственная надежда станет жертвой похищения?
Максим старался держаться раскрепощено.
— Мы же не боги и не волшебники. Боюсь, ты возомнил что-то несуразное о том, о чем я тебе не договариваю.
— Так вы договорите.
— Не стоит к этому возвращаться.
— А вы уверены в отношении Дракона? — вдруг спросил Максим.
— Что ты имеешь в виду? — насторожился Грон.
— Ну, то, что вы только одни в своем роде. Ни как Орден, хранители и прочее, а как партия. Или даже не партия, а как… движение.
— Знаешь, Максим, я итак потратил на тебя слишком много времени, чтобы заново возвращаться к этой теме.
Максим заметил на лице старика замешательство, если не сказать испуг. От этого ему самому стало не по себе.
— Как я могу вам помочь, или как вы можете мне помочь? — спросил Максим. Почему-то он не захотел рассказывать ничего, что было связано с произошедшим, также у него не возникло ни малейшего желания делиться с этим стариком своими предположениями.
— Раз в данный момент ты ничего сказать не можешь, я хочу, чтобы ты держал нас в курсе всего, что происходит, всего того, что связано с Маргаритой.
— А скажите, — вдруг спросил Максим, — для чего вам это нужно?
— Молодой человек, мы хранители закона, потомки жрецов Города, — серьезно сказал Грон, — и есть многое, чего тебе, да и любому другому, обычному гражданину, не понять. У Города много традиций и тайн. Или ты думаешь, мы тут с тобой побеседовали, и ты сразу же все узнал и понял?
— А про кровь могу узнать? Что может сделать Маргарита? Ну, если она окажется принцессой.
— Она, будучи принцессой, может назначить на полгода главу Города. Раз в пять лет. В любой момент, по прошествии первых пяти лет.
— И всё? Подождите… а если найдется ещё одна принцесса?
— Принцесса может быть только одна, если претендентов несколько, принцессой станет та, что сильнее.
— Ах, ну да, сочность крови, я вспомнил. А принц?
— Не имеет значения. Здесь, правда есть один нюанс. Если принцесса выходит замуж за принца, то оба они, во-первых, теряют свои привилегии, во-вторых, перестают быть принцем и принцессой.
— В
— Совершенно верно, и это именно потому, что ни короля, ни королевы в нашем Городе быть никак не может.
— А какова вероятность такого поворота событий?
— Если оглянуться на историю, то гораздо меньше нуля. Принцесса может отказаться от своих привилегий и, не выходя замуж. Просто произнеся и подписав клятву, освобождающую её от…
— Такой непомерной общественной нагрузки.
— Да, — улыбнулся Грон, — именно так. От своего лица мы заверяем клятву, и она остается простой принцессой, без права соответствующего голоса.
— Ага, принцессой-то она остается, то есть… а что она получает, будучи просто принцессой?
— Ничего она не получает кроме титула. Молодой человек, сейчас уже давно не то время, когда вместе с титулом ты мог получить ещё что-то. Признаюсь, и в то далекое время титул не всегда означал богатство и тому подобное.
— А её дети будут принцами?
— Нет, именно этот титул ненаследственный. В городе и без того полно потомков дворянства, рвущихся к кубку.
— Да, да, я слышал, — сказал Максим.
— Принцессе нужен рыцарь, — вдруг заявил Грон.
Максим поперхнулся:
— Я готов.
Грон улыбнулся.
— Это самое сложное. Принцесса должна почувствовать это.
— Это — это что? — насторожился Максим.
— Это рыцарство, — ответил Грон.
— Просто рыцарство? И всё? Это тоже как-то с кубком связано?
— Непременно. Кубок, сменивший цвет при прикосновении принцессы, должен оставаться таким же при прикосновении к нему рыцаря. Если цвет не удержится, то рыцарь — совсем не рыцарь.
— А как перед этим экспериментом можно определить рыцаря?
— Это может только сама принцесса. Даже мы тут бессильны. Мы сможем только констатировать сам факт.
— Да, фантазия у того, кто это придумал, работала отменно. Как он это всё проверял? Или исходя из чего?
— Живя в то время, когда это всё создавалось, тебе бы не показалось это всё таким диким, поверь мне.
— Всё возможно, — согласился Максим. — А если я принц, то зачем мне рыцарь? Стоп, а что принцесса делает с рыцарем? За него она может выйти замуж?
— Может, конечно, у нас свободный Город. Давно. И принц может жениться на своей даме.
— Ага, это так называется — Дама. Я так полагаю, тоже не простая, а настоящая, истинная дама, леди. Правильно? Но к чему все эти обряды? Они тоже что-то значат?
Грон выдержал паузу, после чего сказал:
— В том случае, если принцесса выйдет замуж за рыцаря, или принц женится на своей даме, то принцесса, как равно и принц могут назначить главой Города самих себя сроком на пять лет.
— Отлично! — отреагировал Максим, — с правом переизбрания?