Синтез

Ярне Борис

— Благословляю вас, дети мои, — произнес Ян, — а теперь подробнее.

Ближе к вечеру Сара, усевшись поудобней в кресле, взяла телефон и набрала номер Сандры.

— Сандра! Привет! Как дела? Что-то мы давно не виделись. Ты как относишься к тому, чтобы встретится завтра всей компанией и погулять по набережной. Хорошо. Я позвоню, скажу, когда точно. Со всеми договорюсь. А Рик с тобой? Нет, ну ладно, Кальман хотел что-то узнать у него. Ладно, не надо. Пусть сам звонит. Договорились. До завтра. Кстати, Сандра, не могу сдержаться. Только дай слово, что никому не скажешь. Даже Рику. Никому. Возможно, мы завтра узнаем, где Рита.

Максим звонил, рассказал, что удалось найти кого-то, кто даст всю информацию. Не знаю, как это получилось, и в Ветреном он всё узнал или как, но завтра утром, в десять Кальман должен встретиться с человеком, который передаст ему всё, что нужно. Я так поняла, информацию о том, где она. Кто, что не знаю. И почему так, тоже не знаю. Он сказал, что это нетелефонный разговор. Просто попросил, чтобы кто-то встретился завтра в десять у памятника на углу Лодочной улицы. Ой, я тебе прямо всё рассказала. Обещай — никому. Угу. Ну, всё, до завтра.

— Алло, Ренат, привет! Как дела? Что-то мы давно все вместе не встречались. Может завтра погуляем всей компанией… кстати, Ренат, не могу сдержаться. Только дай слово, что никому не скажешь. Никому… в двенадцать, в холле «Зари». Ну, этот, торговый центр. Ой, что-то я тебе прямо всё рассказала. Обещай — никому. Угу. Ну, всё, до завтра.

— Дай мне Рику позвонить, пока я не заснул, — перебил её Кальман.

— На, держи.

— Рик, привет, это Кальман. Слушай… кстати, Сандра тебе не звонила? Да по поводу завтрашней прогулки. Ну, позвонит ещё. Слушай, помнишь, в прошлый раз ты рассказывал, что кто-то из твоих знакомых продает BMW. Кто? Ренат? Вот чёрт, я думал, это ты был. А как ему, а Сара, знает, наверное. Ну ладно. Как сам-то? А, ну молодцом. Кстати, есть новости про Риту. Кто меня за язык тянул? Короче, только обещай, что никому не скажешь. Никому, даже Сандре… в два часа на Зелёном Бульваре, стрелка забита, как в кино — возле клумбы «Роза»… да что-то, если честно, на стрёме я. Мало ли что. Не знаю, ладно, ляпнул, так ляпнул. Только никому. Никому. Ну, всё, давай, до завтра.

Сара забрала у Кальмана телефон.

— Дорогая, — сказал ей Кальман, — а тебе не кажется, что как-то необычно получается. В субботу вечером мы обзваниваем всех, и эти все сидят дома и как будто ждут нашего звонка. В субботу, повторюсь, вечером. Ещё не одного промаха. Даже Ренат и тот дома.

— Что ты хочешь этим сказать? — не поняла Сара.

— Ну, мы же не в кино, что бы все так гладко срасталось.

— Что ты начинаешь зудеть. Сам предложил, а теперь начинаешь.

— Ну, я же не думал, что это я пойду на встречу.

— Так! А кто ты думал, пойдет? Я?

— Нет, я не это имел в виду. Просто, когда планируешь, кажется всё гораздо проще, чем, когда начинаешь действовать.

— И это говорит практически взрослый мужчина, который собирается взять на себя ответственность и стать моим мужем?

— Так, звони, давай.

— Алло, Акира? Это Сара, помнишь меня. Ты стал частью нашей компании, так что не отвертишься… кстати, тебе Максим не звонил?.. В общем… в четыре часа, на набережной, у первой ротонды… только никому, даже Лале. Никому. До завтра.

— А как ты будешь звонить Лале? — спросил Кальман.

Сара ухмыльнулась, пролистала свою записную книжку и начала набирать номер на телефоне.

— Здравствуйте, а можно Лалу позвать к телефону. Лала, привет, это Сара. Помнишь, гуляли вместе. Мы завтра собираемся также все вместе встретиться. Акире мы уже позвонили, он тебе сообщит. Я вот чего звоню: я слышала, твоя бабушка гадает. Может она мне завтра погадать?

Я так и поняла, что это она была. Даже не знаю. Мой молодой человек, Кальман, помнишь его, предложение мне сделал. Ну да, руки и сердца.

Кальман, сидевший напротив, схватился за голову обеими руками.

— …А завтра у него очень опасное дело. Может быть опасным. Да это связано с похищением Риты. Да там… ну, ладно, только обещай, что никому не скажешь. Даже Акире… в пять часов в «Рапсодии». Практически, на месте преступления. Только никому. Никому. Хорошо. Жду.

— Где? — шепотом пытался закричать Кальман, — в «Рапсодии»? На какие шиши я там сидеть буду так часто? И почему в пять? Час разница всего…

— Да, Лала. А прямо с утра можно? В девять можно? Хорошо. Буду в девять. Спасибо. До завтра. Подожди, я же не знаю, где ты живешь. Ага, записываю. Всё, спасибо. До завтра.

— Почему в пять? — в голос, как только Сара положила трубку, спросил Кальман.

— Да там от ротонды этой два шага. И… забыла я, где у нас следующая встреча. Да и на Лалу я совсем не рассчитываю. И при чём тут «шиши»? Войдешь в бар, возьмешь сока и уйдешь через пять минут.

— Ага, если меня раньше не грохнут.

— Зануда. Я у цыганки про тебя спрошу утром. Так что будем на чеку.

— Очень смешно. Итак, мы никого не забыли?

— Вроде, нет. Звони Яну.

Часть VII. Глава 10

«Что-то должно произойти именно так, как того желаю я. Самое забавное в этом предположении, что я не представляю, что это. Так жить никак нельзя! Но, где-то таится причина. Сильные говорят «должно», а не должен. Так, кажется, заявлял Ницше. Так, может, всё-таки в этом есть смысл? Не тайный, а просто смысл. Или факт. Всё должно произойти так, как того желаю я. Но я должен спланировать то, что должно произойти. Почему же я уверен, что без плана произойдет нужное мне. Это какая-то бестолковая уверенность. Слепой неизвестный фарт. Возможно, причина его заключена в моих побочных действиях, направленных в нескольких направлениях. Именно они, придав в какой-то неведомой точке движения импульс, приведут к желаемому, даже неизвестному мне сейчас».

Рассвет уже стартовал слева от окна гостиничного номера, в котором находился Максим. Как правило, он не мог заснуть с вечера, размышляя о чём-либо; на этот раз всё перевернулось: он проснулся на заре и уже не мог заснуть, как не старался спасти свой мозг от бередящих его мыслей. Он стоял и смотрел в окно, перед которым бежала трасса от ночи к восходу. Чуть дальше, за трассой, Максим сумел разглядеть постройки, очень напоминающие замок. Это было довольно-таки далеко и, возможно, как он подумал, ему показалось. Возможно это невысокие горы, окутанные утренним туманом, создавали такую иллюзию, возможно… «Возможно надо больше спать, — подумал Максим, — я, в конце концов, не Суворов и не Наполеон, и не Маргарет Тэтчер, и не Черчилль, и не… Прилягу».

А осень уже полноправно вступила в Санкт-Петербург. Он пожелтел, покраснел, и в Крестовском парке под песню «Осень» дурачатся Шевчук, Кинчев и Бутусов. Дожди ещё не зарядили на полную мощь, придавая этому величественному городу свойственное только ему очарование. Но уже стало зябко. И ветер становился всё колючим, неся свежесть с Финского залива. Нева улыбалась не так тепло. Пусто на Сенатской площади. Для декабристов ещё не наступил сезон. А Медный всадник грозно указывал в сторону Европы, в сторону запада. На запад! Там старый замок, замок Дракона, и там Дракон! Там Дракон!