Сиреневое боа
Шрифт:
– Да? Что же?
– Что? Намокли трусы! Вот что! Потрахаться захотела! Шлюха!
– Это я шлюха?! Ты, кто поет о любви и преданности, стоило твоему дружку свалить ненадолго, залез на первый движимый объект. Причем, странен тот гей, который порой не замечает, что под ним девушка.
– Заткнись!
– Какие проблемы? – полицейский, шедший впереди нас метров на пять, повернулся в нашу сторону.
– Нет, нет. Что вы? – искусственно заулыбалась Фанни.
– Вам сюда, – указал он на стеклянную дверь.
– Спасибо, – вновь улыбнулась Фанни.
– Здравствуйте.
– Ничего я заполнять не собираюсь! У вас нет оснований нас арестовывать, – злобно ворчала Фанни.
– Вас никто и не арестовывает. Да, у нас нет пока на это оснований. Бумаги, так, формальность. Приступим. Ваши имена?
– Вы что «Чэннел Фор» не смотрите?
– Смотрю, – растерянно заморгал офицер.
– Меня зовут Фанни Ста! Я, между прочим, известная телеведущая.
– Вот так сюрприз! Очень приятно! Моя жена в восторге от ваших репортажей. Разрешите ваш автограф? Она будет рада, – растаял офицер.
– Легко. Все? Мы пойдем?
– Потерпите. Юноша, а вас как зовут?
И теперь, спустя много лет, точного объяснения, что со мной случилось в тот момент, нет. Все происходило как во сне. Реакция моя была исключительной. Неправдоподобность вселилась внутрь, я блуждал в подсознании и выдавал затейливые ответы. Чувствуя каждое из своих слов, произносимых с ярчайшей наглостью, я ничего не мог с собой поделать и вел себя со странностью, абсолютно мне не свойственной, даже если учитывать факт употребления алкоголя и марихуаны, переутомление, слабость и гнетущую атмосферу, царившую в участке.
– Йеллоу Феррари, – гордо сообщил я.
– Что? – поднял брови офицер.
Я обошел стол, за которым сидел полицейский, приблизился к нему вплотную, нагнулся к его уху и отчеканил:
– Мистер Йеллоу Феррари.
– Займите, пожалуйста, свое место. Так и запишем. Год рождения?
Фанни, возмущенная, покосилась на меня, но решив, что мне глубоко наплевать на ее настоящий возраст, продиктовала:
– Семнадцатое апреля, тысяча девятьсот семьдесят восьмой год.
– Спасибо. Вы очень любезны. Дата вашего рождения? – обратился ко мне офицер.
Я уставился песочными глазами в стену, он повторил вопрос. Не меняя точки взора, я выдохнул и почти пропел:
– Я родился в Миллениум, в месяц, когда Венера перешла во владение Овна, на пятый лунный день.
– М-м-мм… Простите?
Я взглянул на Фанни. Она прикрыла рукой губы, по сузившимся глазам я понял, что она вот-вот засмеется.
– Пятый лунный день, Овен, Миллениум, – отрывисто пробубнил я, потому что успел забыть то длинное предложение.
– Конкретнее?
– Нет. В нашей галактике это самое точное исчисление. Вы, земляне, не приспособлены к природным циклам. Они вас выбивают из нужного русла.
От каждого моего слова глаза офицера все больше округлялись.
– Что вы на меня смотрите, как на идиота? Глупый здесь не я. А вы! Когда, например, вы использовали блинк-компаратор? 1
– Никогда, –
– Ох, офицер, это личное, – Фанни ногтем провела по своей ноге, слегка приподняв край платья, при этом оно сделалось для полицейского невыносимо коротким.
1
Блинк-компаратор (от англ. blink – мигать и компаратор), прибор для сравнения двух фотоснимков одной и той же области неба, полученных в разное время одним телескопом.
– Отвечайте! – он занервничал, ручка, которой он помечал что-то в бланке, бешено забилась о крышку стола.
– С представителями планеты Земля идет нескончаемый обмен угрозами. Мне предстояло урегулировать отношения, внести поправки в конвенцию, слава Богу, ваши политики не так тупы, как иногда поступают, и мы все уладили. Договорились о взаимном сотрудничестве. Так, что спите спокойно. Потом, естественно, банкет. Я даже не притронулся к отвратительной натуральной пище: пора потреблять вещества, специально разработанные для полноценной жизни, сконцентрированные в одной крошечной капсуле, иначе вы сгинете, так и не достигнув истинного прогресса.
– Я с ума с вами сойду. Какие конвенции, земляне, капсулы? Что за бред вы несете?
Я не успел ничего сказать, Фанни решила спасти полицейского:
– Трахались мы, офицер. Трахались!
– Где?
– В сквере, рядом с которым нас задержал тот мистер.
Появился еще один полицейский, наш коп передал ему исписанные бланки, покачал головой, что-то тихо спросил, после чего тот вышел.
– Почему вы занимались этим в сквере?
– Извините?
– Сколько?
– Раз пять или шесть? Да, милый? – погладила меня по ноге Фанни.
– Я имею в виду, как долго.
– О, несколько часов. Не помню точно.
– Ваш адрес?
– Дерби Стрит, двенадцать, – выпалила Фанни.
– Юпитер, Синяя страна, Деревня Нанопоэзии, улица имени Главнокомандующего Третьим взводом роботолетов СНР – 38041, дом 896.
– Вы что? Издеваться вздумали?!
– Нет.
Показался полицейский, уносивший наши бланки, что-то шепнул легавому за столом и удалился. Офицер сразу же засуетился и торжественно объявил:
– Мисс Ста, вы свободны, приношу извинения за причиненные неудобства.
– Чего уж там! А он?
– А его прошу остаться.
– Вернусь за тобой, милый. Пока-пока, – Фанни помахала мне и щелкнула дверью.
– Вам знакомо имя Константин Сорокин?
– Нет, впервые слышу. Общаюсь только с элитой: политиками, бизнесменами, а в свободное время с телеведущими, – я захихикал.
Резко, испугав меня, в кармане что-то зашевелилось. Я вынул телефон, посмотрел на номер – Леха.
– Секундочку. Очень важный звонок, – свысока обратился я к полицейскому и учтиво поприветствовал Леху: – Слушаю, господин премьер министр.