Сирингарий

Ульяничева Евгения

Вьга увидел прогал первым. Раздвинул кусты и глазам открылась проплешина в густой лесной шубе. На ней сидели и лежали люди. Давно, судя по обвони. Между телами ходило, склоняясь к каждому, длинное существо, нагое и бледное. Из шеи, срубленной по самые плечи, шла-росла целая связка голов. Головы сидели плотно. Вращали глазами, болтали языками. Некоторые бошки, до кости усохшие, едва держались, другие, посвежее, скалились полусгнившими ртами. Существо склонялось к телам, снимало головы, точно хозяйка кочаны, примеривало к себе.

Горица прерывисто

выдохнула.

С Молом они вскинули руки одновременно. Существо отбросило на спину, оно заголосило хором, а когда поднялось, встретил его уже Вьга. Сунул в живот костяной шип, вспорол до грудины. Сам едва поспел отступить, давая излиться нутру.

Горица попятилась, зажимая рот и нос. Мол старался вовсе не дышать.

— Всё, насмотрелись? — скучливо спросил у зубцов мормагон. — Щени молочные, тьфу… Теперь давайте, шибче, а то сползутся на требуху местные, нами и закусят.

В этот раз послушались. Горицу потряхивало, Мол молчал.

— Что, что это было? — шептала девушка, нервно оглаживая руку.

После работы, знал Мол, кожа горела точно крапивой исхлестанная. А у иных кровила, если силу не рассчитывали.

— Не знаю. В книгах такого не было.

— В книжицах ваших и половина правды не ночевала, — фыркнул мормагон и Вьга дернул цепь, осаживая. — Что?! Сам будто не знаешь, а туда же, князева борона, княгини борода…

— Чего не знает? — спросила девушка, но Мол только руками развёл.

Его сейчас иное тревожило.

— Или кажется мне, или в лесу светлее делается?

— Знамо дело, что светлее, — отмахнулся мормагон, а Вьга нехотя пояснил.

— Лес кочует. Избирательно. Встаёт там, где кости лежат. Их силу вбирает, от того питается, светом запасается. Видите?

Чем глубже они заходили, тем светлее кругом. Теплились стволы, ветви, мох. Воздух становился другим, будто после дождя с молниями. У Мола даже волосы на затылке зашевелились.

Мормагон потянул носом, привстал на цыпочки, натянув цепь.

— Идёт Погоня, близится, — сказал, оглядываясь. — Медленные вы, борона. По лесу плохо ходите.

— Не болтай. Путь показывай, — оборвал его Вьга.

Скорше зашагали. Справа отступил лес, обвалился берег, открылась река подо льдом. Собой что бабочка яркая, лазурная, не шумная. Горица восторженно ахнула, глянув сверху. Река та была как стрела.

— Становая жила леса, — сказал мормагон и коренник кивнул, точно знал, — к ней спустимся, да по свету и выйдем.

Прекословить не стали. Кто за ними шёл, что стелилось в беге - Мол гадать не желал. Чувствовал только - Погоня– от того чаще оборачивался.

— Не вертись, берег крутёхонек, шею свернёшь, — насмешливо бросил мормагон, поймав его взгляд.

— За своей следи, — отрезал коренник.

Спускались медленно, цепляясь за торчащие из земли корни и кости. Уже под самый конец Мол не удержался. Выскочил корень вместе с земельным прахом, запорошил глаза. Мол прокатился, плашмя упал да прямо на реку.

На

карачки приподнялся. Лёд не обжигал. Прозрачный, гладкий, не теплый и не холодный, а под ним будто и не вода вовсе, а огонь бирюзовый течёт-вьётся. Так Мол засмотрелся, что про всё забыл. Очнулся только когда окликнули его в несколько голосов. Мигнул, шмыгнул, роняя кровь из-под носа. Капли на льду сначала яркими были, как рябина, но почти сразу выцвели и исчезли. Ладони обдало холодом, кольнуло, а нутро на мгновение скрутило судорогой. Мол тихо охнул.

— Ушибся? — подлетевшая Горица взяла его за плечо, помогла встать.

— Да нет, так… Дух отшибло, — пробормотал растерянно, вставая.

Внутри еще крутило, как будто тряпку выжимали. Мормагон смотрел пристально, не мигая. Словно знал про него что-то, о чем сам Мол не догадывался.

А ещё он слышал цокот. Цокот когтей, шумное дыхание бегущей своры.

— Погоня, — просипел, глядя на мормагона.

— Она самая, — подтвердил тот. Выждал ещё и ровно продолжил.— Бежим.

— Что? — не поняла Горица и Мол, молча схватив её за руку, буквально потащил за собой.

Вьга сорвался следом.

— Освободи меня, — прорычал мормагон на бегу, когда цепь в очередной раз дёрнулась.

— Чтобы ты утёк? Держи карман, — огрызнулся Вьга.

— А тебе так жжётся сдать меня головокрутам?

— А как будто облыжно. Не я мертвецов резал. Непотребство на могилах чинил.

— Так не от пустого же безделья! Хоть раз меня выслушай, колода! Один только раз, я о большем уже не прошу!

— Ребята! — воскликнул Мол, потому что жила повела влево.

Они свернули дружно и резко осадили. С высокого берега, точно снег с веток, просыпалась Погоня, обернувшаяся земляными псами. Встали, роняя с ржавых шкур жуков и сухую траву, выщерились пастями, набитыми камнем и старой костью.

— А вот это ваших мудрых вежд измысление, — немедленно высказался мормагон.

Вьга не ответил. Ударил сильно, с двух рук, разбивая в пыль псов.

— Дальше! Не останавливаться!

Мол мельком глянул через плечо, ужаснулся. С берега сыпались новые и новые псы, вставали на след, гасили туловами самородный огнь жилы. Горица, поскользнувшись, упала. Не вскрикнула даже, и Мол не сразу заметил, запоздало метнулся обратно.

Девушка сумела обернуться на спину, подняла руку, отбрасывая от себя первых трёх псов. Вскрикнула, когда её дернули за ногу, закричала, когда впились в живот.

Смолкла, когда взялись за горло.

Мол остановился в шаге и поднял руку.

Когда опустил, на льду остались девушка и земляная пыль. Лёд, где стоял Мол, будто протаял, пошёл обугленными чёрными кольцами. Из-под его корки сочилась бирюзовая вода. Мол на негнущихся ногах подступил к девушке, наклонился, касаясь левой рукой бледного лица. Правая висела без движения, черная от крови.

— Мол, — его за плечо тронул Вьга, мрачный, как никогда прежде. — Пойдём. Это предвестники. Погоня придёт ещё.