Сирийский рубеж 3
Шрифт:
— Всё по закону. Да и кто бы говорил! Я когда узнал, что Клюковкин — майор, несколько раз переспросил, — улыбнулся Дима, и мы ещё раз крепко обнялись.
За спиной Батырова уже стояла целая очередь военнослужащих, выпрямившихся по стойке «Смирно». Димон медленно развернулся к ним и подошёл ближе.
— Первое — связь. Устанавливаете, и сразу мне доклад. Я должен как можно быстрее поговорить с командованием. Второе — личный состав разместить и выставить охрану. Пока всё.
Батыров был суров
В свете луны и фар от автомобилей было видно, как по полю начали перемещаться солдаты и техсостав. Причём так быстро, будто у них в одном месте подгорает.
По словам Дмитрия, нашу площадку подскока командование решило оснастить всем необходимым. Сделать фактически полевой аэродром. Сюда заранее пригнали и взвод охраны, и представителей связи, и палатки устанавливать к нашему прилёту.
— Сергеевич, а ты теперь кто в Сирии по должности? — уточнил я, когда Батыров подошёл к моему вертолёту и начал осматривать его кабину с фонариком.
— Пока что заместитель командира смешанного авиационного полка. Был сюда назначен со своего тёплого местечка в управлении Армейской авиацией, как обладающий боевым опытом и не дюжим желанием, — сказал Батыров.
Ну вот теперь-то он точно не Димон. Должность в управлении — весьма хорошее распределение. Но меня ещё интересовал вопрос о состоянии его здоровья. Судя по его одежде и снаряжению, он вернулся на лётную работу.
— Прям-таки было желание? С твоими болячками только в Сирию ехать, — вспомнил я о тяжёлых ранениях Батырова.
Димон пожал плечами и достал… свои любимые сигареты БАМ. Как будто ничего более качественного не купить в Москве.
— Болячки прошли и не прошли одновременно. Три года меня мурыжили и вот вернули в строй. На Чкаловской восстановился в полётах, и через полгода направили сюда.
— Опасно. Ты давно не летал, — заметил я.
— Да нормально, — махнул Дима рукой и закурил.
Нет, это всё тот же Батыров. Вечно напряжённый командир, с бегающими глазами и знаток инструкций. Но я рад ему.
Сергеевич рассказал, что в семье всё хорошо. Светлана, супруга Димона, переживала, когда услышала, что его в Сирии отправляют. Мол не до конца от Афганистана ещё отошла, а тут опять.
— Ладно, Сан Саныч. Пойдём осматривать место для ночлега, — объявил Батыров.
Только мы отошли от вертолёта, как к Димону подбежал связист и начал докладывать о проблемах.
— Товарищ подполковник, аппарат громкоговорящей связи не работает. Мы не можем…
— Это не оправдание. Выполнить мою поставленную задачу и доложить. Сломался аппарат, значит чините. Нет кабеля, так давайте его привезём. В чём проблема? — перебил связиста Батыров.
— Всё понял. Ещё полчаса и будет готово, — отрапортовал связист.
— Через 35
Связист убежал, а я был под впечатлением от изменений в поведении Дмитрия. Умеют людей учить в академии! Пока мы дошли до сооружённой для нас палатки, Батыров успел вздёрнуть ещё пару человек.
Пройдя мимо места стоянки Ми-28, Дмитрий решил подойти и поздороваться с техниками и инженером по вооружению. Его-то он и поймал с лёгким амбре.
— Что вы скажете в своё оправдание, товарищ лейтенант? Вы офицер? — сурово отчитывал Дмитрий одного из инженеров по вооружению.
— Так точно. В прошлом году окончил училище.
— Прекрасно. И куда попали служить?
— В Венгрию, товарищ подполковник…
— Это место не для вас. Вам на море надо служить. Карском! В качестве командира отделения бойцов, страдающих плоскостопием, с целью точной оценки воздействия радиации на мозги и потенцию военнослужащих. Устроить?!
Вот так перепрограммировали Дмитрия Сергеевича! Такие фразы бросает, что надо записывать за ним.
— Я сделаю по вам выводы после первых боевых вылетов. Самые серьёзные выводы, товарищ лейтенант! — сказал Батыров и отпустил молодого инженера.
Как только мы отошли от вертолёта, я остановился увидев Тобольского, который шёл в нашем направлении. Димон предложил нам втроём обсудить завтрашнюю работу, а уже потом довести всё до инженерного и лётного состава.
Олег Игоревич и Димон поздоровались, познакомились и прошли вперёд меня в палатку. Я шёл следом.
Нашу брезентовую П-38 установили среди деревьев в небольшой лесопосадке. Только Батыров вошёл в палатку, как один из лётчиков подал команду.
— Товарищи…
— Не нужно, мужики. Всех приветствую, — поздоровался с каждым из лётчиков Батыров и занял свою кровать в дальнем углу.
Все быстро разложились и приготовились слушать указания Димона.
— Итак, наша задача — быть наготове к вылету. В какой-то степени, мы аварийно-спасательное подразделение, резерв ставки… подбирайте какие угодно названия. С началом операции мы с вами у вертолётов и ждём команду. Цели и курсы получаем уже после команды на вылет. Поэтому здесь самые подготовленные.
В этот момент руку поднял Рубен. Батыров разрешил ему сказать.
— Дмитрий Сергеевич, а вы же Герой Советского Союза и служили с майором Клюковкиным в Афганистане? — спросил Хачатрян.
Батыров улыбнулся и посмотрел на меня.
— Да. Было такое. Ещё и в Соколовке служили, но этот этап я предпочитаю не вспоминать.
— Конечно. Соколовка, Могоча, Магдагачи — весьма курортные места… — посмеялся Рубен, но тут же успокоился, когда на него посмотрел Батыров. — Виноват, товарищ подполковник.