Скала альбатросов
Шрифт:
Наутро Марио проснулся очень поздно, около одиннадцати. Вот уже год как он привык вставать с зарей. Кардинал был жаворонком и передал свои привычки всем, кто работал с ним. Что происходило накануне, Марио помнил очень смутно. Появилась какая-то женщина, в которую, как ему показалось, он влюбился.
Странно, почему могла прийти в голову подобная мысль. Нелепая мысль. Какое ему дело до этой женщины? Он даже не знал как следует, кто она такая. Его не касалось, что она делала прежде и что собирается делать дальше.
Утренний свет разогнал все ночные
— Я очень рано вышел из дома. Проехал даже до самой Валлаты. Чудесный день! Что собираетесь делать?
Марио подошел к окну и взглянул на небо.
— Думаю, лучше сегодня же двинуться дальше. Хотелось бы к вечеру добраться в Фоджу. Завтра утром Элеонора сможет сделать покупки, сходить к портнихе. Там, конечно, не как в Неаполе, но кое-что найти можно.
— Я не отпущу вас до обеда, — возразил Вито. — Иначе зачем же я так рано отправился на охоту?
— Конечно, — согласился Марио, — уехать раньше значило бы весьма обидеть охотника.
— Но я все равно огорчен. Вы слишком быстро уезжаете.
— Но и тут можно выйти из положения. Проводите нас до Деличето. А на следующей неделе жду вас в гости, Вито. Поймите, я так давно не был дома. Столько дел накопилось в моих имениях. Я расскажу вам о своих планах, — с горячностью добавил он. — Но сначала мне надо отыскать свои заметки. Мне необходимы ваши советы и помощь.
Вито поинтересовался только одним:
— Надолго ли возвращаетесь в Торре ди Милето?
— Возможно, на многие годы, — ответил Марио. — Я напишу вам. Я не передумал — не хочу возвращаться к придворной жизни. У меня много дел и на моих землях. Во время военной кампании я перевидал всякое и у меня было время поразмышлять. Видел Калабрию, ступал по развалинам Матеры и прекрасно понимаю, насколько бедна наша страна и как плохо ею управляют.
Вито молчал, сочувственно кивая.
К вечеру они добрались до Фоджи и на другой день на закате прибыли в Термоли. Город встретил их праздником. Жители прослышали о приезде Марио в Фоджу. Известие молниеносно облетело всю округу. В Термоли создали специальный комитет для подготовки торжества. Пылали факелы, сверкал фейерверк. В центре площади мэр Рокко Павончелли торжественно вручил Марио ключи от города. Обнял его и произнес длинную речь о злодействах республиканцев и великодушии короля. Затем выступил монснньор Дзецца, архиепископ Термоли, с панегириком кардиналу, без меры расхваливая его человеколюбие. Потом говорили другие люди. И чем дольше продолжалось славословие, тем более навеселе выходили ораторы.
Вино оказалось отличное, но Марио не любил предаваться излишнему питию. Настал его черед произнести речь. Он сказал, что счастлив вновь увидеть выборный муниципалитет. Республиканцы, отметил он, думали насадить в Италии демократию французского
Слова маркиза встретили нескончаемой овацией. Позднее, когда празднество закончилось и они с Элеонорой прогуливались по просторной, обращенной к морю террасе замка Термоли, она спросила его:
— И все действительно так и происходило, как вы говорили? Будто управление избиралось и прежде?
— Еще в эпоху императора Фридриха, в 1200 году, когда эти края были богаче и плодороднее, чем сейчас, муниципалитеты стали общепринятой формой управления в независимых государствах. Феодалы обладали меньшей властью, чем сегодня. Тогда царил республиканский дух. Это наши корни. На них мы и должны опираться в своих реформах. Но сначала надо привести в движение экономику.
Элеонора прижалась к плечу маркиза. Они остановились у балюстрады. Перед ними простиралось освещенное луной море. Марио заметил, что и он тоже приник к Элеоноре. Он продолжал говорить, но в то же время еще немного подался вперед. И женское тело, глубокое и необыкновенно мягкое, словно вобрало его в себя. Чувствует ли Элеонора, что с ним происходит? Он прижался еще плотнее. И опять возникло ощущение, будто его вбирает в себя что-то нежное и глубокое. Марио пришел в возбуждение, его пенис напрягся и уперся в живот Элеоноры. Она молчала. И ему показалось, что женщина поддается ему все больше и больше и наконец словно окутывает его всем своим телом.
Марио обнял ее одной рукой и почувствовал, как ее пышная, мягкая грудь прижалась к нему. На мгновение ему припомнилось, что в молодости, когда он оказывался рядом с женщиной, которую ему хотелось поцеловать, он не знал, как это сделать. Может быть, и тогда какая-нибудь из них точно так же прижималась к нему, а он не сумел понять скрытый смысл ее поведения. Иной раз просто пугался. А бывало, напротив, женщина держала его на таком расстоянии, что он не мог преодолеть его. Во всяком случае, он никогда не знал, как надо действовать, потому что женщины не приглашали к сближению ни словами, ни движениями своего тела. Теперь же, напротив, Элеонора призывала его. Он уверен. Но отодвинься он сейчас от нее, ничего бы и не произошло.
Марио прервал воспоминания. В эту минуту соприкосновение их тел, их сближение имело вполне очевидный смысл — Элеонора хотела его. Она прижималась к его напрягшемуся твердому члену, искала его. Однако она не возьмет на себя инициативу. Интересно, почему это женщины никогда не начинают первыми? А ведь Элеонора знала немало мужчин. Это доступная женщина.
Он понял все еще два дня назад, когда увидел, как она разговаривала с Вито. Кто знает, сколько у нее было любовников? Часто ли она вела себя так? Что делали те мужчины? Наверное, целовали ее? Ладно, сейчас он тоже поцелует ее.