Скала альбатросов
Шрифт:
Он собирался встретиться там с тосканскими и ломбардскими специалистами, чтобы уговорить их приехать в Апулию для обследования почв. Он захватил с собой письмо Марио, который предлагал ученым мужам свое гостеприимство и солидное вознаграждение.
А сам Марио вернулся в Термоли. Он был убежден, что этот город — стратегически важный пункт для торговли и с севером — с Анконой, Венецией, даже с Триестом, — и с югом — с Бриндизи, Бари и Таранто. Конечно, Термоли не мог соперничать с крупными международными центрами торговли, потому что здесь не было большой природной бухты. Тем не менее порт вполне мог обеспечить перевозки грузов по Адриатическому морю. Необходимо лишь расширить его. И прежде всего
Марио решил заново обследовать порт, изучить чертежи и заказать, если понадобится, новые, более точные. К тому же в Термоли он увидится с Элеонорой. Она вполне приспособилась к новой жизни. Из ее писем он знал, что она восстановила связь с родителями, которые уже считали ее погибшей и были счастливы получить весточку от дочери. Она писала, что собирается съездить в Бари, но откладывает поездку, дожидаясь встречи с Марио. Письма Элеоноры были незамысловатыми, очень житейскими и чем-то похожими на детские. Трудно было поверить, что их пишет пышнотелая женщина с фигурой Юноны и бешеным сексуальным темпераментом, ведущая столь странный образ жизни. Марио поймал себя на мысли, что у него, должно быть, сложилось неверное представление о ней — одна лишь чувственность и секс. На самом деле это мужчины втянули Элеонору в игру своих желаний, своей похоти Сложись жизнь иначе, эта простодушная пышнотелая красотка вышла бы замуж в шестнадцать лет, родила бы пятерых или шестерых детей и сейчас была бы дородной матроной, уравновешенной, довольной собой и собственной семьей.
Но едва подумав об этом, Марио тотчас вспомнил, какой увидел Элеонору в первый раз.
Он приехал в замок, где она теперь жила, около полудня, никого не предупредив. Дверь ему открыла служанка:
— О, маркиз, прошу извинить, мы не ждали вас. Сейчас доложу синьорине.
Через несколько мгновений в дверях появилась чуть запыхавшаяся Элеонора.
— Марио! Наконец-то приехал! — воскликнула она с широкой улыбкой и бросилась к нему в объятия.
Марио поцеловал ее в губы, а она непринужденно, будто действия ее были вполне естественны и невинны, даже обыденны, скользнула рукой вдоль его спины, потом передвинулась к ширинке и стала поглаживать ее, продолжая страстно целовать в губы. Марио почувствовал, что внезапно вновь окунулся в ту же чувственную атмосферу, как и много дней назад. Вообще-то он собирался поделиться с ней своими достижениями, но теперь без лишних слов просто запер на ключ дверь в комнату. Они устроились рядышком на диване. Марио приподнял широчайшие юбки из легкой хлопчатобумажной ткани, прикрывавшие толстые ляжки Элеоноры.
— Подожди, — прошептала она и быстрым движением что-то стянула с себя, а потом так же проворно помогла освободиться от брюк ему.
Элеонора заняла позицию сверху. Ее широчайшая юбка накрыла его. Марио осторожно вошел в нее. Элеонора распустила шнуровку лифа и высвободила груди. Марио нравилось заниматься с ней любовью именно в таком положении. Его пьянили и эти взлетающие, словно огромные опахала, юбки, и эти обширные груди, колыхавшиеся перед глазами. Впиваясь в них губами, он погружался в них, едва дыша, окунался, словно в источник невероятно сладостной жизни.
После долгих любовных утех Марио повез Элеонору в город. Они вместе побывали в порту, где он крайне придирчиво осмотрел мол, обсуждая с подрядчиком самые срочные работы. Элеонора получила платья, заказанные во время прежнего недолгого посещения Фоджи, и приобрела другие. В темном облегающем наряде она казалась стройнее и выглядела очень элегантной.
Женщина гордо расправила плечи и высоко держала голову. Она нисколько не скрывала
На вечер Марио назначил встречу с мэром и некоторыми знатными горожанами. Он тщательно обдумал свою идею: учредить паевое общество для расширения порта. Сам он готов оплатить половину расходов на строительство. Необходимо также заключить соглашение с перевозчиками и с близлежащими портами. А для этого необходимо будет выйти на министра морских сообщений. Впрочем, о деталях Марио пока умолчал, поделился с участниками встречи лишь общими соображениями.
Следующим утром Марио с Элеонорой отправились в Роди-Гарганико, где также нужно было основательно отремонтировать порт. После обеда они оказались в долине между горами Стриццо и Элио.
— Вон там, наверху, особняк моих родителей, его построил мой отец, — объяснил Марио, указывая на виллу маркизы. — А я живу в доме поменьше. Смотри, там, в долине, мой «Парусник».
Элеонора с изумлением рассматривала большую виллу.
— Какая огромная! — восхитилась она — Черт побери, сколько же там комнат? А почему ты не живешь в ней?
— Моя жена хотела иметь свое, отдельное жилище, и для нее я перестроил охотничий домик. Но Мария Луиза очень редко посещала наши края, так что даже ни разу не видела новый дом.
— Но он тоже в чудесном месте. Со всех сторон море… «Парусник» и впрямь подходящее название для такого дома.
— Это лагуна озера Лезина, а дальше, за дюной — Адриатическое море. Справа озеро Варано, вода в нем тоже солоноватая. Я думаю построить дорогу вдоль берега. Короткую, без спусков и подъемов. По ней можно будет доставлять рыбу.
— Знаешь, меня удивляет, что ты, дворянин, военный, даже полководец, говоришь о дорогах, портах, земледелии, зерне, оливках, рыбе, будто ты — коммерсант.
— А разве твои друзья якобинцы не говорили, что счастье народа зависит от развития ремесел и экономики?
— Да, но якобинцы больше интересовались борьбой с несправедливостью, с неправедными законами, гордились твердыми принципами, понимаешь? Ты же занимаешься практическими делами, как земледелец или коммерсант. Оливками интересуешься не меньше, чем людьми.
— И это правильно. Я вижу в материальных предметах, продуктах природы, растениях ценности, которые необходимо культивировать, выращивать, оберегать и использовать как можно лучше, чтобы увеличить их производство. Видишь эти оливки?
— Вижу, их очень много.
— Думаю, их могло бы вырасти в десять раз больше. Здесь много дождей, почва плодородная, не такая, как на юге, где земля выжжена и пустынна. Оливы тут хорошо плодоносят. Но прессов для выжимки оливкового масла поблизости нет, порты погрузки находятся далеко… Будь у нас тут рядом прессы и склады, можно было бы отправлять оливковое масло из наших портов, и это обеспечило бы процветание всему краю.
— Видишь, какой у тебя коммерческий склад ума!
— Я еще только осваиваю азы коммерции. Знала бы ты, как трудно дворянину учиться столь простым вещам, подобному образу мышления. Но если надеешься разбогатеть и, самое главное, хочешь, чтобы и другие стали богатыми, нужно рассуждать именно в таком направлении.
— Как твоя мать?
— Почему ты так думаешь?
— Потому что мне кажется, кое-чему научила тебя она. Говорят, она очень богата и из всего извлекает пользу.
— Да, такому подходу научила меня она. Или, вернее, я начинаю понемногу понимать, как она мыслит и действует. У моей матери экономический склад ума. Но, к сожалению, на нее давят предрассудки ее века. Она стыдится собственной коммерческой и финансовой деятельности. А я понял, что ей нечего стыдиться. Напротив, нужно гордиться своим умом. Придворные, судьи, генералы, священники не создают богатства. Она же творит его.