Скала альбатросов
Шрифт:
Она поднялась, не глядя на маркиза, взяла предложенную ей руку и, пунцовая от гнева, позволила проводить себя в центр зала.
Злость захлестывала ее до такой степени, что внутри все дрожало.
— Поздравляю вас, графиня Веноза, вы сделали неплохую партию. Хорошо устроились, — заговорил Марио.
Графиня молчала.
— Вы оказались очень ловкой особой, никогда бы не подумал, — продолжал маркиз, с презрением глядя на нее.
Она не хотела отвечать ему, но не сдержалась:
— В сущности, вас удивляет только то, что нашелся аристократ, у которого хватило смелости
— И не все импотенты.
— Что вы хотите сказать? — взорвалась Арианна, с ненавистью глядя на маркиза.
— Ничего, ровным счетом ничего. Вам это должно быть лучше известно, чем мне, — ответил Марио.
— На что вы намекаете? Что это еще такое? Кого вы имеете в виду? Боже мой, какой же вы презренный человек!
— Кстати, о Боге. Как поживает ваш священник, графиня Веноза?
— Какой священник?
— Не притворяйтесь святошей. Тот, с которым вы жили на Тремити.
— Падре Арнальдо? Но я жила не с ним, а со своими родителями… Какой же вы гнусный человек! Это же наговор! Вы отвратительны! Явились сюда обливать меня грязью! Почему вы не в Неаполе? Почему не исчезли с глаз моих навсегда?
— Кто бы это говорил! Вот вы действительно умеете мастерски исчезать! Ваш план давно заготовлен, не так ли? С этим, как его прикажете называть? С вашим прелатом, вашим любовником, вашим… — Марио слепил гнев, но он почувствовал, что Арианна вот-вот разразится рыданиями. Он охотно довел бы ее до слез и заставил бы убежать из зала, но вовремя спохватился, поняв, какой скандал может спровоцировать.
Арианна принялась отчаянно искать глазами Джулио. Муж оказался поблизости, спокойный и улыбающийся. Он ободряюще кивнул ей, потом указал глазами на Марио, покачал головой и наконец подмигнул. Мимика и жесты Джулио были более чем красноречивы. «Да-да, я здесь, я рядом, — хотел сказать он, — не волнуйся, это же сумасшедший, но мы с тобой всё понимаем, и не нужно ничего бояться».
Когда Джулио и Шробер, вальсируя, отдалились, Марио и Арианна сумели взять себя в руки. Она, однако, решила не отпускать Марио, не кольнув его хотя бы раз как следует. Ах, будь у нее опыт Шробер! Или появилась бы возможность попросить совета у принцессы! Нет, она должна все решать сама. Этот человек — подлец! У него не хватило смелости жениться на ней, он подчинился настояниям матери, воле королевы и всех аристократов, окружавших его.
— Знаете, маркиз, — спокойно сказала графиня, — здесь, в Милане, я осознала, почему во Франции произошла революция, поняла, кто на самом деле виновен в казни королевы и короля.
— Ах вот как, вы, значит, пополнили свое образование? Так кто же?
— Аристократы, ослепленные гордостью, заботившиеся только о своих кастовых привилегиях, бессильные что-либо решать, не способные действовать, не умеющие чувствовать. Бесхребетные, впавшие в детство, черствые аристократы, такие же ничтожества, как вы.
Танец окончился.
Марио, не ожидавший столь решительного нападения, был ошеломлен. Арианна воспользовалась его растерянностью, высвободилась из объятий и стремительно направилась к мужу. Джулио шел ей навстречу вместе с графиней
— Ты хорошо себя чувствуешь, мое сокровище?
— Я немного устала.
— Графиня, наша Арианна недавно стала мамой и еще не совсем окрепла. Как вы считаете, простим ее?
— Моя дорогая, поскорее присядьте сюда, отдохните, — предложила Шробер, дружески беря графиню под руку. — Идите ко мне! Мы, женщины, должны помогать друг другу в этом мире неистовых и грубых мужчин.
Когда все разошлись по своим местам, Арианна заметила, что Марио нет в ложе эрцгерцога. Она опустилась в кресло и поискала его глазами. Молодой маркиз разговаривал с графиней Сербеллони.
Теперь публика разошлась по всему залу. Протокольная часть завершена, каждый мог располагаться, где хотел. Арианна обратилась к мужу.
— Не оставляй меня одну, — шепнула она ему. — Никогда.
ИНТЕРМЕЦЦО
На другой день после встречи с Виргилией со мной произошла глупая история.
Вернувшись в гостиницу, я долго не могла уснуть. Ее рассказ перенес меня далеко от Тремити, вернул в Милан, где я прожила большую часть жизни.
Разрушилась чудесная атмосфера отдыха. Я вспомнила про все свои служебные дела, прерванные из-за отпуска, про тягостную историю с моим немецким издателем. Как всегда, одна неприятность словно напоминала о другой, всплыли и все прочие огорчения, разочарования и досадные мелочи, навалившиеся на меня в последнее время. Я чувствовала себя очень усталой.
День выдался жаркий; гуляя, я спустилась в бухту на южном побережье Сан-Домино, и на обратном пути в гору совсем измучилась. Я наспех перекусила и ушла в свою комнату, собираясь отдохнуть. Но едва я уснула, как меня разбудили женские голоса.
Еще вчера в соседнем номере жили две американки — полные приветливые дамы. Они уехали, и там появились какие-то другие женщины. Они оживленно болтали. Я различала только отдельные фразы. У одной голос был высокий и резкий, у другой — низкий и глухой. Отчетливо слышались лишь отдельные восклицания первой, а вторая все время что-то нудно бубнила. Они обсуждали жениха чьей-то дочери. Высокое сопрано подробно; до мелочей перечисляло все его недостатки. Другой голос выставлял свои соображения, подливая масла в огонь. Женщины громко разговаривали у самого моего окна, и я рассердилась — в таких условиях невозможно отдохнуть!
Я всегда терпеть не могла наглецов, которые не считаются с удобствами других людей и не замечают чужих проблем. Ну, к примеру, стараются обогнать тебя на машине, чтобы занять присмотренное тобою на стоянке место. Ненавижу и себялюбцев, что беспардонно сигналят клаксоном, оповещая весь мир о своем существовании. Мои соседки принадлежали к той же категории — самые настоящие эгоистки. Разве не знали они, что люди здесь в два часа дня ложатся отдохнуть? Неужели не понимали, что живут в гостинице, где самое дорогое — тишина? Хотела было позвонить хозяину и попросить его вмешаться, но подумала, что он тоже, наверное, отдыхает в этот час.