Скальпель для шейха
Шрифт:
— Пусть видит, как кто-то хочет тебя. Может, станет активней. Смелее, — парень дожимает её в этом разводе, давит на эмоции и беззащитность.
— Галиб не должен. Семён, я всё расскажу твоему папе, клянусь!
— Он не поверит тебе! Он же трогает тебя за грудь, ласкает твои сладкие сосочки? Может, захочет большего!? Покажи ему, что ты хочешь!
Вера ахает, срываясь на крик.
— Семён!
Он тут же закрывает ей рот широкой ладонью. Теперь обе его руки заняты не тем, чем ему хочется.
— Знаешь, у меня
Он пытается снова потрогать её грудь.
— О, боже мой, ты всё врёшь!
— Он всё мне рассказал о тебе! Дай ему немного отдохнуть. Ты ведь здесь, потому что хочешь отсосать и готова к большему.
Он тянет руку с её груди на плоский трепещущий живот и грубо дёргает за пуговицу её шортиков, пока та не расстёгивается.
— Тебе же понравилось, как он трахал тебя в ротик в прошлые выходные? А между сисек?
Девчонка протестующе плачет.
— Но я никогда. Мы не делали этого!
— Что?
Рука парня вжикает молнией на шортиках, расстёгивает их.
— Не делали! Клянусь!
— Не делали? А он сказал, что ты раздвинула ножки, как хорошая девочка, и буквально умоляла трахнуть тебя во все дырочки, пока ты не закричишь.
— Я... Мы... Не было... Это ложь! Неправда!
Похоже, пора вмешаться.
Она зажата между рукой парня и его членом сзади. Извивается, пока его пальцы чертят линии по кругу внизу её живота, чуть выше холмика киски. Футболка остаётся задранной, и её восхитительная грудь и соски выставлены на всеобщее обозрение. Вера даже в руках этого ублюдка кажется идеальной, желанной и невинной. Все мысли о том, как я войду в неё членом.
И от этого он становится толще, кровь приливает. Перед глазами буквально стоит картинка, как её тугие губки обхватывают мой ноющий член.
Не успеваю открыть дверь. Из-за угла выруливает Галиб. В его руках бутылка шампанского и три фужера. Судя по испуганным глазам, он не ожидал увидеть меня.
Делаю два шага в его направлении и хватаю за горло, резко стукаю о стену.
– Твоих рук дело, сосунок, - рычу так, что он с перепугу отпускает всё, что у него в руках.
Предметы падают на ковровое покрытие коридора с глухим полузвоном. Звякают. Катятся под ноги, но остаются целыми.
– Он там её сейчас отымеет во все дыры. Сколько?
Галиб боится меня. Ищет глазами по сторонам, сжимая руки на моём запястье, ногами болтает в воздухе. Ему не нравится то, что я его приподнял, и он стремительно бледнеет. Тело его цепенеет, движения незавершённые, он морщится. Замечает мой огромный стояк.
– Если хочешь, она твоя?
– его слова замирают на языке.
Я заношу вторую руку, сжатую в кулак, ему в морду.
Мне до жути хочется ему врезать! Вломить по челюсти или сломать нос. Сутенёр
Он втягивает голову в плечи и зажмуривается.
– Сколько?
– Пять штук. Пять штук, - визжит, как свинья.
Чуть ослабляю хватку.
– Она девственница! Он её давно хочет. Я всего лишь подготовил почву. Не трогай меня.
С трудом сглатывает и начинает дрожать. Мелкий уродец, боится всего на свете, но стоит из себя господа бога!
– Сейчас идёшь туда и уводишь её домой. И если тронешь её хоть пальцем, хоть волосок упадёт с её головы, убью нафиг. Сделаю так, что до конца своих дней будешь побираться. Ты меня понял, гавнюк?
Резко его отпускаю, и он мешком падает на ноги, пружинит. Пытается продышаться и шарит пальцами по кадыку и шее. Опирается спиной на стену.
– Иди, - еле сдерживаюсь, чтобы не отходить как следует собственного племянника.
Встаёт и идёт к двери библиотеки. Оттуда выскакивает красная, зарёванная девчонка. Смотрит на нас обезумевшим взглядом, словно мы не люди, а звери.
Я бросаю взгляд на Галиба и меняю решение.
– Вера, иди сюда.
Она стоит, замерев на месте. Думает. Пытается понять, что происходит у нас. Бокалы и бутылка всё ещё лежат на ковре.
– У нас тут, видишь, авария, - произносит Галиб. – Еле нашёл нужное вино.
Сквозь пелену слёз она не замечает никаких деталей. Ни красную шею, ни встрёпанный вид Галиба, ни мой дикий стояк.
– Я хочу домой, - произносит робко, так что внутри всё переворачивается. Хочется взять её в руки и отнести подальше от этих придурков, в безопасное место. Утешить.
– Давай отвезу тебя я.
Она дрожит, соглашаясь, кивает. Мне хочется обнять её и прижать к себе. Но вместо этого мы спускаемся в гараж.
Я протягиваю свою белую худи, оставленную с утра после пробежки.
– Здесь холодно, накинь. Я найду ключи.
Девчонка тонет в моей одежде. По крайней мере, теперь у неё прикрыто почти всё до колен. Мы прыгаем в открытый кабриолет, и я везу её в общагу.
Она всю дорогу молчит, смотрит в сторону, смахивая прорывающиеся слёзы. Мне ей нечего сказать.
Галиб не тот человек, с которым стоит строить отношения. Он хоть и племянник, но полный отморозок.
– Как вы начали встречаться с Галибом?
– спрашиваю её, чтобы завязать разговор.
– На вечеринке, - отвечает она после некоторого молчания.
– Я не спросил где. Я спросил как?
– Он подошёл ко мне, заговорил, пригласил на танец. А потом, - она вздохнула и перестала дрожать, вспоминая что-то приятное. Лицо у неё расправилось.
– Он балагур. Говорил, что не встречал идеальнее человека, чем я. Называл меня святой. Так восхищался мной. Так переживал, что поздно заметил меня. Я всегда нравилась ему, но он не подходил так долго, потому что робел. У вас замечательный племянник.