Скальпель для шейха
Шрифт:
— А ты?
— Малышка, я всегда по тебе скучаю.
Он подтянул меня к себе и поцеловал в губы.
Ура!!!
Ура-ура!
Это наш первый поцелуй за долгое время.
Блокада прорвана. Лед тронулся!
Я победила!
Это невероятно сладко! Так замечательно! Восхитительно и прекрасно.
Его язык ласкает поверхность моих губ, как будто пытается ощутить что-то на вкус. Это приятно. Сердце от всех этих ощущений и мыслей радостно и учащенно лупит в груди. Я тянусь и прижимаюсь к нему сильнее, желая показать, как сильно нуждаюсь в нем. Как отчаянно хочу!
Я протягиваю руку, чтобы обхватить выпуклость его члена через джинсы, поглаживаю её.
Моя прелесть!
Доказательство моей правоты и победы!
Галиб прерывает поцелуй и тихо усмехается:
— Так ты хорошо провела время с ним?
— Эмм, что? С кем?
— Знаешь, ему нравятся девушки. Он умеет красиво ухаживать? Он приставал к тебе?
Его слова разочаровывают. Откровенно пристыжают. Он зондирует меня на предмет измены? Черт!
— Возможно, — бормочу я, непроизвольно краснея.
В ужасе… я ж так выдаю себя с головой. Ожидаю самого худшего.
Гнева, ярости, обиды, оскорбленной подозрительности, может быть, даже осуждения. И чувствую…
Как хочется, очень хочется сказать о том, что я люблю его.
— Отсоси мне, детка, — хрипло велит Галиб. — Ты же знаешь, меня возбуждает, когда к тебе пристают другие!
Хм, эмммм… А меня расстраивают подобные слова!
Выходит, он желает кончить как бы без меня.
Посредством моего содействия, но без меня!
— Хочу кончить тебе на глаза! Ты заслужила!
Я как раз ими хлопаю, пытаясь связать всё вместе. Почему не в рот или грудь?
— Подожди, что я заслужила?
Чувствую, как под ладонью, замершей на его ширинке, твердеет член. Становится каменным и большим. Ничего не понимаю, но продолжаю поглаживать его прямо через ткань. Он твёрдый, готовый к действию, остаётся расстегнуть молнию и вытащить его из боксеров наружу.
Всё-таки ощущения очень странные. Это же не из-за меня он так уплотняется? А из-за того, что я «возможно» трахалась с его дядей?
Правильно?
Пару секунд я смотрю на парня в шоке. Мы стоим посреди коридора, я типа для него ещё девственница! И всё, что он хочет, — прилюдно подрочить да кончить на глаза?
— Н-Е-Т.
Галиб распахивает глаза, и пару секунд в них происходит трансформация. С ледяного спокойствия на бесконтрольное бешенство из-за отказа. Он хватает меня за волосы и шипит:
— Ах, ты дерзкая, маленькая сука!
22
Он тут же разжимает пальцы. Я отшатываюсь от него. Дверь на кухню открывается, и оттуда выглядывает недовольный Алекс. Мое лицо пылает, разум в смущении, а логика в окопе. Я в шоке: первый раз увидела, как Галиб приходит в бешенство. Разгон, как у хорошей дорогой тачки! Дело даже не в реакции, а во всем! Романтической его просьбу не назовешь. Но ведь не в этом дело.
— Ты где? Накрываем, — бросает сухо он, и Галиб, не оглядываясь, шагает на кухню. Хлопает дверью с таким грохотом, словно я во всем призналась.
Разворачиваюсь и топаю в комнату к столу. В голове каша, на глазах слезы. Мысли так и скачут от неверия: неужели все дело в дяде? Осознаю, Галиб ведет себя неправильно, нелогично, совсем не так, как должно. Даже если ревнует. Даже если думает, что я провела ночь с другим. Даже если я сука. Даже если… соберу чемоданы и пойду пешком. Одна в город! Пусть все валят к чертям собачьим!
Додумывать не выходит. В дверях стоит Марс. Его обжигающий взгляд, которым он обливает меня, точно кипятком, говорит, что намерение поговорить все еще в силе. Тяжело вздыхаю и с шумом выдыхаю. Не собираюсь скрывать раздражения и злости. Захожу в комнату и двигаюсь к столу. Он заходит следом и прикрывает за собой дверь. Не бухает ею, а спокойно, неслышно прикрывает. Оборачиваюсь и хлопаю глазами, прикусываю губу. Он, это серьезно? С другой стороны, он же здесь хозяин. Пусть делает, что хочет.
Мой пульс учащается сам по себе. Его взгляд томно обволакивающий, горящий. В темных глазах океан потаённого жаркого накала… Обжигает! Я буквально вижу голод в его глазах. Мне же не кажется? То, что я видела в лице Марса, одним махом исчезло, как и появилось.
— Готово, — сообщает Алекс, внося в комнату большущий поднос с дымящимся жареным мясом. — Уверен, вы умираете с голоду. Все очень по-мужски. За ним следом входит Галиб с подносом поменьше, на нем нарезка из овощей, сыра, мясного.
— Почти, — отзывается Марс, доставая из буфета фарфоровые тарелки и приборы. Я помогаю накрывать, чтобы не встречаться ни с кем взглядом. Так и руки заняты, и можно не делать вид, что рассматриваешь что-то в стене или на столе. Когда мы садимся за стол, к моему большому удивлению, Галиб придвигает стул вплотную к моему. Может, осознал, как сплоховал? Если он признает, что лохонулся и извинится, я готова простить?
Кушаем сначала молча. Я напряженно ощущаю свое острое возбуждение. Марс и Галиб — оба смотрят на меня. Увесистая энергетика, мягкие взгляды, мама дорогая, они оба чувствуют мое состояние. Прислушиваюсь к себе.
Никогда бы не сказала подобного, но даже когда они говорят о вчерашней охоте, я ощущаю их взгляды. Чувствую себя этаким женским божеством. Типа глиняных статуэток, что используют для обрядов вызывания дождя, пернатых змей и изобилия. Такие обнаженные фигурки женщин при роге изобилия. Что ж, один рогатый бог есть, второй тоже бог, но пока явно безрогий. Я смотрю вопросительно на Алекса. Даже он знает, что мое тело хочет трахаться.
Да-да, я не буду врать себе.
Вчерашняя ночь была классной, даже несмотря на то, что она была наполнена моей виной, разочарованием и моральной преступностью. Пускай! Но я же не жена Галибу, не официально его девушка и, увы, не подружка. Мой позорный титул – пристающая бывшая. И я делаю всё, чтобы мы были вместе!