Скальпель для шейха

Снежная Катерина

Я закусила губу. Спросить о сексе у меня не хватало духа. Я покосилась на Мэдса, прислушиваясь к себе. Никаких чувств, кроме омерзения и глухой ненависти, в душе я не ощущала. Осторожно вытащила ладонь из его захвата.

— Вам не нужен свидетель, поэтому я здесь, — произнесла упавшим голосом, глядя на Марса. — И вы пригласили меня в Дубай для этого.

Шейх улыбнулся и, наклонившись слегка вперед, отрицательно покачал головой. Посмотрел на Марса и на Мэдса.

— Ты совсем ничего о нас не знаешь. Одно непонимание, да и только.

Я потрясенно прикрыла глаза,

уже ничего не понимая. Что именно они думают на мой счет? Одно ясно: они не остановятся и не отпустят.

Марс посмотрел на меня.

— Наказание все равно должно быть использовано. И нужно выбрать, кого из вас мне наказать, — пояснил шейх. — Но у нас возникла проблема.

Я молчала, с диким видом переводя взгляд с одного на другого, на третьего. Мэдс достал пистолет, шейх взял свой. Мне казалось, нервы превращаются в кисель, не выдерживая перенапряжения. И только Марс ничего не доставал; вместо этого он поставил на столик возле себя пустой бокал.

— Ты не выбрала Марса, — продолжил Мэдс. — А мне вот что любопытно, Марс. Почему ты её не взял? В "Le Gavroche" хотя бы? А? Ты отказался от неё. Неужели она так тебе не зашла?

Он направил на Марса дуло, наблюдая, как в моём лице проступает холодящий душу ужас. Вот почему он не действовал, и Мэдс переиграл его. Жестоко, беспощадно и бесповоротно. Спустил с цепи Галиба на жену и любовника. Я посмотрела на сидящего рядом не человека.

– Почему Андрей?

– Он нашел доказательства причастности «Сафино» к нашим делам.

В следующий миг все произошло на запредельной скорости света. Оба мужчины направили оружие, и произошли два выстрела. Одновременных. Оглушительных.

Через долю секунды после я, в шоке, увидела рядом на диване мертвое лицо Мэдса с кровавой дыркой во лбу, опаленной кожей и злым выражением. Из его руки пистолет с металлическим грохотом упал на паркет. В воздухе запахло порохом.

Шейх оказался более быстрым. Таким, что я подняла на него одурелый взгляд, не в силах пошевелиться, парализованная случившимся. Реальность стала потрясающе насыщенной. Я остро воспринимала собственное тело и все предметы вокруг.

Медленно перевела взгляд на Марса. Тот смотрел на Мэдса бесчувственным взглядом, без какого-либо сожаления, затем перевел его на меня, чуть расправился, просветлел.

– Не оценивай, - посоветовал он. – У нас так принято.

А у нормальных людей - нет, хотелось ответить ему. У людей все как у людей. По-разному и бывает очень жестоко, но смыслы у них не такие. Вероятно, эти трое ненавидели друг друга очень давно и глубоко, так надежно, что для них смерть Галиба стала своего рода точкой разборки. Завершением конфликтов.

Я видела смерть в разных обличьях. Знаю, как часто та бывает в больничных палатах, в реанимациях, в неотложках. Много чаще, чем принято думать. К виду крови давно привыкла, хотя и волновалась. И все же происходящее не вписывалось ни в какие рамки и нормы.

– Вы убили его, - я говорила про Мэдса.

Из моих глаз потекли слезы. Нервная система элементарно не выдерживала накала. Тело сотрясало от крупной дрожи, очевидной чужому глазу.

И я, чтобы хоть как-то себя успокоить, схватилась за голову, сжимая ее, клонясь вперед, пытаясь успокоиться.

– Славно, - произнес шейх, положив пистолет обратно на зеленый бархат. – Можем продолжить? Возьми оружие Мэдса.

Я не поверила ушам, не поняла, что именно сказали. Чего просят?

– Бери, детка, бери.

Отняла руки и трясущимися пальцами взяла пистолет. По весу он казался неподъемным, жгучим на ощупь.

– Воот, умница. А теперь передерни затвор, взведи баек и наведи на Марса.

Ошалелым взглядом скользнула по лицам мужчин, то одного, то другого. Тяжесть оружия в руках казалась десятикилограммовой.

– Убей его. Ты же хочешь выжить, хочешь вернуться домой. Это часть твоей сделки.

Краем глаза я видела, как рука шейха берет оружие. Сжимает крепким хватом.

– Стреляй. Спаси себя.

Я подняла ослабевшую руку, обливаясь слезами. Та дрожала, как бывает, дрожат руки стариков с тремором. Казалось, одно малое движение, и я выроню его. Мы смотрели с Марсом друг на друга. Видела, как взгляд того становится понимающим, пустым, горячим. И только кусала губы, дыша трудно и яростно.

– Хочу выжить, - тихо прошептала.

На секунду в Марсе проскользнуло нечто удивительное, уверенное. Он выпрямился. Его взгляд дрогнул. И эта усмешка словно говорила: «Значит, выбрала, малышка». Порывисто повернула оружие к его брату.

Раздалось два выстрела.

В следующую секунду я опустила руку, и та повисла, словно не моя.

Шейх был мертв. Или, как он говорил, будет через час. Перевела нервный взгляд на Марса. Тот… Выстрел шейха пришелся на область около сердца. Из пальцев выскользнуло оружие. Я бросилась к нему, обшаривая карманы в поисках телефона, не замечая, как пачкаюсь в крови. Как ярко и сильно она пахнет. Ничего. Набрала номер скорой.

А затем медленно уложила раненого в горизонтальное положение, оказывая первую помощь. В комнату вбежала охрана, какие-то еще люди, все пришло в суматошное движение.

– Как ты поняла? – спросил он, морщась и не сводя взгляда. – Как?

– По Le Gavroche.

48

Новодел Le Gavroche с изысканной французской кухней располагался недалеко от сити-мола. Его драпированный интерьер был оформлен в приятном английском стиле – в красных и зеленых цветах с старомодной отделкой позолотой и смешными медными декоративными фигурами животных на каждом столе. Та встреча состоялась за два дня до операции Руфуса. В ресторан меня пригласил Андрей, вспомнив о том, что рассказывала ему Полина на празднике в честь десятилетия клиники. Ему удалось каким-то чудом забронировать столик, а чтобы, вероятно, не выглядеть странным, он взял с собой меня. Так решил Марс, когда увидел нас, и меня в строгом коктейльном платье в стиле Шанель. Черный цвет хорошо оттенял светлый волос. Я подкрасилась, выглядела женственно, хрупко, пожалуй, впервые за многие месяцы одев высоченные шпильки.