Скальпель для шейха
Шрифт:
— Ну, дом же — это не стены, это люди, — прошипела я. Вот и буду я вместе с мужем сидеть в одной психиатрической лечебнице в Улан-Удэ. А когда надоем Марсу, тот найдет себе новую девочку для секса. В груди сжалось до боли, между ног откликнулось слабое желание. Я со страхом осознала, что даже сейчас хочу его. Андрей будет страдать по Галибу, а она — по Марсу. Что терять? Только вот я не спала с ним. Не спала, черт возьми, очень давно. Хотя видит Небо, хотела. Я все-таки засмеялась. Негромко, горько, с пониманием.
—
— Мы не знаем. Живут очень рискованно, любят азарт, соревнования, адреналин. Гибнут в результате несчастных случаев.
– Все? – у меня глаза полезли на лоб.
Смит глубоко и искренне огорчённо вздохнул.
– Мой отец погиб, расследуя это дело, – зачем-то сообщил он, не понимая, как мне всё равно. Группа людей, вообще непонятно кого, живёт и процветает, убивает пачками женщин и правят миром. Может быть, я сошла с ума? И по уши в психозе? Я же сама, сама видела Галиба. А он должен был сидеть в тюрьме! Он же тогда чуть не убил Алекса, потом владелицу спа-салона, затем Полина, Андрей... И есть ли связь с другими?
– Я с ним не спала, – произнесла я ровным голосом, отмечая, как вытягивается лицо Смита. Если бы он спросил: «Никогда?», пришлось бы рассказать, что только за последние пару лет. Остальное не считается. Это было так давно. Будто в прошлой жизни.
– Можете сдать анализы, – детектив цеплялся за надежду.
Я кивнула. Подписала документы, дала свидетельские показания, а затем меня проводили в лабораторию. Молодой лаборант взял кровь из вены. Спустя час заведующий принёс результаты.
Детектив нахмурился, а затем расстроенно сел в кресло.
– Ваша кровь чиста. Никаких воспалительных процессов, – трудно вздохнул он, ещё раз посмотрев бумаги. – Вы точно не проводили с ним ночь?
Я, конечно, понимала, у человека расследование горит, но вот что-то не заметила в лице радости от новостей. Только подозрение, что я лгунья. Было что-то сюрреалистичное в услышанном.
– У меня нет отношений ни романтического, ни сексуального характера ни с кем из вышеперечисленных людей, – отчеканила я ровным голосом.
– Не покидайте город, – попросил детектив.
В душе поднялась волна негодования. Они расстроены, что не свидетель, возможно, солгал. Ведь именно так Смит и смотрит на меня. Как будто я обязана, должна оказаться такой и уже биться головой о стол в мечтах увидеть Брицкрига. Я чуть не рассмеялась, сжала зубы, недобро кивнула в ответ на слова детектива. А ведь он прав.
Когда я вышла из отделения полиции, стояла ночь. Деловой центр опустел, а развлекательный наполнялся. Выходные праздновали с размахом. На машинах, пешком, в скверах сидели ряженые, уже навеселе, люди. Отовсюду доносились смех, пугающие выкрики, разговоры. Я шла и не чувствовала ног, ощущая отгороженность от мира.
В сумке зазвонил сотовый, я взяла трубку. Сотрудник
– Соболезную, мэм. Час назад ваш муж скончался.
От услышанного возникло ощущение, что прямо в мозг влетел снаряд, взорвался внутри, расходясь волной в радиусе метра от тела, выбивая все мысли. Разом забылись все слова на английском языке.
– Как умер?
– Нам нужно, чтобы вы приехали в госпиталь. Заполнить бумаги, провести освидетельствование, решить вопрос с похоронами.
– Как?
– Разодрал сонную артерию.
Я опустилась на корточки, пригибаясь к земле. Телефон выскользнул из рук. «Это моя вина. Я вывела Андрея из психоза».
Кто-то подошёл, помог добрести до ближайшей скамьи, усадил. Спрашивали, не вызвать ли скорую. Я едва понимала, о чём просят. Отказалась, и меня оставили в покое.
Мир густел, сжижался и, наконец, придавил. Реальность застыла. Пару часов я сидела неподвижно. Вдыхая тёплый ночной воздух, погружённая в себя, в глубокую медитацию. Затем перезаказала билеты до Улан-Удэ через пару часов.
46
Глубокой ночью я вернулась домой. Хотела по минимуму собрать вещи. Или попытаться. Мир разделился на "до" и "после".
Я не заметила на ночной улице чужую машину, которую ни разу здесь не парковали. Лишь устало вошла, включила светильник и замерла.
Галиб сидел на кухне, не включая света.
Он поднял голову, улыбнулся, осматривая мой вид. Угрюмое заплаканное лицо, растрёпанный волос, неаккуратный вид говорили, что я крайне измотана, напугана, и у меня нет сил.
— Потеряли тебя, — сообщил негромко, пока я раздумывала, что же делать дальше.
— Что ты здесь делаешь?
У меня не было сил ни бежать, ни бояться. И раз он сидит на кухне, то тоже в курсе, что я спала с Марсом. Все так думали. И он давно внёс меня в свой список жертв. Иначе бы не случился бы Академгородок, да и Дубай тоже не случился бы.
Я всё ещё стояла рядом с входной дверью на улицу, поэтому развернулась к нему, разглядывая его лицо, изменившееся за прожитые годы.
Он стал выглядеть более зрело.
— Жду тебя, — ему не понравился тон, и он слегка нахмурился, на лбу залегла складка недовольства. — Мне сообщили, ты была в полиции.
И снова изучающий пристальный взгляд на лицо, пока я вяло оглядывала шкаф в поисках подходящей сумки.
— Я была в морге, — решила, что всё-таки стоит переодеться. Паспорт и деньги всё равно на втором этаже, и в любом случае придётся за ними подняться.
Галиб, кажется, удивился, озадаченно свёл брови.
— Он покончил с собой, — слёзы подступали и так и норовили вырваться наружу, внутри шевельнулась злость. — Из-за тебя!