Скальпель для шейха
Шрифт:
Он, не спеша, не скрывая ярости, развёл руки. Галиб разглядывал меня со всей свирепостью, на которую был способен. До него, похоже, дошло, что я не шутила. Мужской взор сузился, зрачки расширились, пока он оценивал всё по-новой. Было очевидно, что он не боялся, не паниковал; уголок рта его дёрнулся в язвительной усмешке. Испепеляющий взгляд, полный превосходства, повеления обжигает азартом.
– Хочешь играть? – он покачал головой, выпятив губы. – А не боишься получить ответку? Наверняка тебе хочется ещё. Десять минут, и всё изменится.
Меньше всего думая
– Я хочу знать, кто ты, – перебила я, чувствуя, как в только что жаркой комнате становится по-настоящему морозно. – Кто? – нажала на стек с усилием.
– Твоё будущее.
– Заткнись и отвечай.
Я дёрнула стек, и Галиб сдержал рвущийся из груди стон, окатил обозлённым взглядом.
– Я убийца, Вера. Я так же, как и ты, хочу жить. Пара-тройка блядей, что с того? Разве бы ты не убила, чтобы выжить? И никогда не убивала?
– Я не такая, как… Я человек.
– А я нет. И что с того? Каждый выживает, как может.
Галиб кивнул на стек у себя в груди, показывая, что я почти убила его. Осталось сделать пару умелых хирургических движений — кому как не мне знать, как можно разрезать человека.
– Ты не такой как я, как люди, – я перешла на шёпот, пытаясь справиться со странным гормональным коктейлем в себе.
– Пусть будет монстр, демон, называй, как удобно.
Мне стало не по себе, от страха захватывало дух. Я словно выныривала из дурмана в нормальное состояние и ныряла обратно.
– Почему я?
– Думаешь, исключительная? – он засмеялся. – А-а-а, вы все так думаете! Все!
От возбуждения голос Галиба приобрёл томительные ноты с ощущением подтекста. Словно он осознал что-то, чего раньше не понимал, и это его возбуждает. Я не могла не чувствовать подрагивающий член, на котором сидела попой. Налитый, крепкий, тот улёгся между ягодиц, выводя из равновесия не меньше слов, не меньше, чем вытекающее семя. Галиб хрипло рассмеялся.
– Неужели ты до сих пор не поняла, насколько мы могущественны? Это наш мир. Куда бы ты ни пошла, ни поехала, ни спряталась – мы найдём. Я ведь найду. Найду и накажу.
– Почему?
– Потому что он мой.
Мужчина резко вскинул руки, я повернула стек в сторону сердца.
– Кто? Твой?
Переворот, прыжок в сторону. Меня била дрожь от ужаса произошедшего, от борьбы. Я сумела задеть сердце, полую вену. Но он вскочил следом, больше беспокоясь о приспущенных штанах, чем о стеке.
– Сдохни же уже, – не сдержалась в отчаянии.
Галиб остановился и упал. Первый порыв — броситься вниз, голышом. Как есть.
— Марс…
Я лихорадочно дышала, не сводя с него обалдевшего, испуганного взгляда.
Не найдя глазами оружие, рукой
— Если выживешь, не ищи, — прошептала с дрожью в голосе, видя странное, восхищённое выражение на его лице. Уголки рта Галиба чуть подрагивали в улыбке. Пальцы понемногу, осторожно, не торопясь вытаскивали стек из залитой кровью груди.
— Он мой...
Больше не стоило его слушать. Как только вытащит, умрёт.
Я, давясь слезами ужаса, торопливо схватив сумку с документами, выбежала из дома.
Вылетела за дверь и рванулась вперёд, тут же была остановлена двумя мужчинами. Одетые в чёрное, большие, раскаченные, они перехватили меня в пороге. Лиц я не видела — те были скрыты масками с прорезями для глаз и рта.
Меня скрутили, обездвижили и, выворачивая руки за спину, блокировали запястья и ноги. Кто-то бесцеремонно засунул кляп в рот. Хлопнули двери обычного на вид почтового фургона жёлтого цвета с красной полосой по бокам, и бросили внутрь.
Машина завелась не сразу. Очевидно, что они заходили в дом: слышались шаги, переговоры, звуки рации. Голоса... Хлопанье дверьми машины. Затем мотор завёлся, и фургон тронулся с места.
47
Шейх Файт Ахмет Мактум смотрел на меня. Я же обводила собравшихся запуганным взглядом. Охраны не было. Очевидно, в кабинете были только свои. Трое мужчин и я.
— У меня один только вопрос. Он сдох?
Мэдокс усмехнулся, понимающе хмыкнул. Шейху не понравились мои слова. Речь шла о его сыне. Но сейчас только это имело значение. Марс же смотрел в свой бокал.
— Что же мне делать с тобой? — сказал шейх.
Я ответила ему затравленным взглядом, перевела его на Блицкрига, игнорируя Мэдса и его руку на бедре. Шейх не мог не знать о том, что его сын — маньяк. Не мог не знать, что Галиб зациклен на собственном дяде и убивает любую из женщин, на которую Марс бросил заинтересованный взгляд. И это настолько допускается, что Мэдокс не раздумывая принес в жертву Полину. Убийства покрывались трансплантацией. Неужели Марс сознательно выбирал девушек?
Я выразительно посмотрела на Марса и тут же отвела разочарованный взгляд. Казалось, тому совсем не интересно происходящее. Он смотрел куда-то поверх шейха, а вовсе не в нашу сторону с Мэдсом. Черты его лица заострились. Руками он ритмично чуть покачивал бокал с остатками напитка.
— Ты выжила. Мы решили, что ты особенная.
— То есть как?
Он кивнул.
— Я? — положила ногу на ногу и, ссутулившись, почесала нос, украдкой покосилась на Мэдса.
Тот, развалившись на диване, вытянул ноги вперед и изучающе с вызовом смотрел на Марса.
— Смущало то, что ты уже была в прошлом, — продолжил шейх. — Галиб отпустил тебя и, казалось, забыл, но выходит, что нет.
Я некоторое время пыталась понять, и что? Да, не забыл. Он, видимо, искал меня, охотился и подкараулил в самом подходящем месте.