Сказание о Юэ Фэе. Том 2
Шрифт:
— Назад? — возмутился Ян Цзи-чжоу. — Как бы не так! Я пришел бить чжурчжэней, а не бегать от них!
— Ты еще не знаешь, кто такой Шаньшито! Его никто не может одолеть. Когда он захватил мой провиантский обоз, я ему сказал: «Если не пропустишь меня, придет мой ученик Ян Цзи-чжоу, сын Ян Цзан-сина, и расправится с тобой». А он мне в ответ: «Как ни был силен его отец, а и он погиб от наших стрел в речке Сяошанхэ! Так что не стращай меня его сыном! Пусть попробует явиться, и я снесу ему голову с первого удара!» Я не стал с ним спорить и решил в обход пробраться в лагерь за помощью.
— Дядюшка Ню, да что вы так расхваливаете этого разбойника! Вы лучше посмотрите, как я сейчас с ним разделаюсь! Вперед,
Шаньшито действительно дожидался обещанного соперника возле того места, где Ню Гао оставил обоз с провиантом. Ню Гао подскакал к нему и крикнул:
— Смотри, Шаньшито, вот мой ученик!
— Пусть назовет свое имя! — надменно бросил чжурчжэнь.
— Имя я свое назову, когда возьму твою голову! — крикнул в ответ Ян Цзи-чжоу.
Разъяренный Шаньшито поднял секиру и ринулся в бой. Ян Цзи-чжоу алебардой отразил его удар, и тут же сделал выпад, целясь противнику в грудь. Но всякий раз его алебарда наталкивалась на секиру, а секира встречалась с алебардой. Поистине сошлись два достойных соперника!
Один из них — Как будто сам Чэн-ду, Вернувшийся из мертвых в мир людей. Другой — Такой же пламенный герой, Каким считался в древности Дянь Вэй [74] . Один из них С железной алебардой, Она подобна Двум драконам в шторм, Другой, — С позолоченною секирой, — Неистов, Словно тигр перед прыжком… Сверкает алебарда. Конь пришпорен, Драконы, извиваясь, Сквозь валы Плывут вперед, Вступая в схватку с морем, И все дивятся: Как они смелы! Секира Поднялась над головою: То вырвался Из пасти тигра рев, И дунул ветер, Над ущельем воя, Застыли горы, В страхе присмирев… Так бились, Что на небе тучи, хмурясь, Вдруг наползли На чистую лазурь И, пляске черной смерти повинуясь, На мир земной Обрушили грозу!74
Чэн Ду(Гун Сунь-шу) и Дянь Вэй— знаменитые полководцы и государственные деятели древнего Китая.
Долго сражались богатыри, и ни один из них не уступал другому.
Наконец Ню Гао не вытерпел и крикнул:
— Эй, Шаньшито, мне некогда! Я ухожу.
Его воины пробились сквозь вражеский строй и увели обоз.
Шаньшито хотел было преследовать Ню Гао, но Ян Цзи-чжоу и Ван Ин с новой силой насели на него. Чжурчжэням пришлось бежать.
Ян Цзи-чжоу и Ван Ин догнали Ню Гао и вместе с ним добрались до своего лагеря. Молодой юаньшуай радушно принял Ян Цзи-чжоу и устроил пир в его честь.
А Шаньшито, вернувшись в свой стан,
«Повелитель рассказывал мне, что совсем недавно сунские военачальники побили этого монаха и он скрылся. Что привело его сегодня ко мне?» — с недоумением подумал Шаньшито и распорядился:
— Проси.
Телохранитель ввел даоса.
Не его ли приход стал причиной тому, что зеленая трава и желтый песок обагрились кровью, а солнечный день обратился в непроглядную ночь?
Поистине:
Когда же в небесах и на земле Наступит наконец-то век спокойный? Когда же позабудется пора Тигровых схваток и войны драконьей?Если вы не знаете, какой колдовской прием Пуфын предложил Шаньшито и как он снова разгромил сунские войска, то прочтите следующую главу.
Глава семьдесят седьмая
Жемчужина Черного ветра приносит смерть четверым военачальникам. Лента Белого дракона берет в плен отважного воина
Увядшие травы. Туман голубой. Блуждающих признаков тени. Горючие слезы у старых могил Скорбящих паломников душат. О, сколько их было, кто жизни отдал, В ком родины было спасенье! Доныне над полем сражений былых Витают печальные души…Шаньшито и Ляр Синьшань приветствовали монаха со всеми полагающимися церемониями. Первым заговорил Шаньшито:
— Недавно наш повелитель рассказывал, будто сунские воины лишили вас драгоценной жемчужины и горбатых драконов. Что же теперь привело вас ко мне, наставник?
— Неужто вы подумали, что у меня не хватило сил справиться с этими юнцами? — улыбнулся даос. — Просто я в пылу сраженья позабыл об осторожности и попался в ловушку. Но ничего! Завтра я перебью этих молокососов и отомщу за свою неудачу!
На радостях Шаньшито устроил пир, который продолжался до позднего вечера.
На другой день Пуфын вывел три тысячи воинов в поле и крикнул сунским военачальникам:
— Эй, желторотые! Святой Пуфын здесь! Выходите за своей смертью!
Узнав о приходе даоса, Юэ Лэй нахмурил брови.
— Господин юаньшуай, что с вами? — с недоумением спрашивали военачальники. — Неужели испугались какого-то монаха?
— Вспомните заповедь: опасайся вступать в бой с монахами и женщинами, ибо они порождение сил мрака и пользуются колдовством, — сказал Юэ Лэй. — Неспроста вернулся этот даос. С ним надо держать ухо востро.
— Разумные суждения, — подхватил Чжугэ Цзинь. — Сейчас самое лучшее — выставить табличку об отмене поединков.
— Это нам, богатырям, бояться монаха, да еще битого?! — накинулся на него Цзи Цин. — Ты, бычий нос, настоящий трус! А еще хочешь быть военным наставником! Да я один голыми руками схвачу этого колдуна, чтобы посрамить тебя!
— Правильно, брат, — поддержали его Лян Син, Чжао Юнь и Чжоу Цин, — не пристало нам прятаться от врага!
— Только не горячитесь! — вмешался Ню Гао. — Я тоже поеду и буду прикрывать вас в бою.
Не дожидаясь разрешения Юэ Лэя, пять его старых военачальников вооружились и покинули лагерь.