Сказея: Железная хризантема
Шрифт:
– Как?
– Нужно быть страшнее. Таким, чтобы любое зло поскуливая убегало только от одного вида стража, охраняющего границу между плохими и хорошими. Тогда как, по-твоему, этот страж – добрый или злой?
– Добрый, конечно. Он же хороших охраняет.
– Это если откуда-то сверху смотреть и всю картину разом видеть, то оно то так и выходит. А если со стороны добра? Оно ведь не всегда разумное то. Хоть и доброе. Зла то давно не видело, забыло уже. Все норовит границу то перейти – любопытно ему, что там, на злой
– Ну хорошим героям то этим можно же объяснить все, – шепчу я.
– Это если слушать хотят. А они же с оружием на войну приходят. Разговоры разговаривать не желают. А потом, когда биты бывают, обратно бегут. Что своим рассказывают? Что не справились один на один? Как бы не так. Сочиняют, что вышли против них толпы чудовищ. Половину они поубивали, да только слишком много зла было, да повелитель у него сильный. Вот и не сдюжили. И сказки о страже еще страшнее становятся. Так и живем.
– А я?
– Что ты?
– Тоже стану стражем? Страшным для всех? Меня будут бояться?
– Зачем, душа моя? Для этого есть я. Пусть хоть тебя доброй считают. Ты… постарайся сочинить людям хорошие сказки. Правдивые. Про то как оно на самом деле.
– Обязательно, пап! Я всем расскажу какой ты хороший! Я буду сочинять сказки!
Он смеется:
– Сказея моя…
Проснулась, а лицо опять было мокрым.
Сколько же можно! В этом месте еще ни разу я не выспалась нормально. Так, чтобы снилось что-то абсолютно радостное или абстрактное. Каждая ночь – как пытка воспоминаниями.
Я села на матрасе с решимостью сегодня все закончить. Вытащила из-под кровати сундучок, достала кристалл и задумалась: а кого конкретно искать?
Ну то есть до этого я всегда почему-то предполагала, что мать и ее любовник должны быть вместе и я смогу разом поквитаться с обоими. Но теперь я посмотрела кучу сериалов, в которых пары только и делали, что расставались и разводились, так что в мозг прокралась подлая мысль: а что делать, если нет? Если они больше не вместе? Зная маму, это наиболее вероятный вариант. К кому тогда я хочу попасть сначала и как найду второго, если кристалл одноразовый?
Я мысленно представила себе обоих по очереди.
Мужчина, которого я никогда не видела. Он не вызывал у меня никаких вопросов – это воплощение зла, убийца. Подлец должен умереть. Но даст
Знаю ли я, что ей сказать? Выполнила ли я завет отца: прежде, чем кого-то судить, пройти в его ботинках его путь? Всякий суд должен состоять не только из обвинителя, но и из адвоката, пусть даже оба будут находиться в моей голове. Способна ли я сейчас выстроить хоть какую-нибудь линию ее защиты? Понимаю ли вообще, что ей двигало? Хоть примерно?
Нет.
Я была не готова.
Пришлось положить кристалл обратно в сундук.
У матери могло быть две причины поступить так. Первая – ностальгия. Она очень хотела вернуться сюда, в привычную ей Москву. В родной мир, где, как ей казалось, она сможет обрести новую роскошную жизнь. Я пока совершенно не понимала и не чувствовала этот город. Мне нужно привязаться к нему хоть немного, чтобы почувствовать сожаление от того, что потеряю его навсегда и только тогда постараться ощутить можно ли бросить ребенка ради жизни тут, или нужно быть конченой тварью, чтобы так поступить.
Вторая причина была еще необычнее и лично для меня намного страшнее. Мать могла поступить так не из холодного расчета, а на эмоциях – ради другого человека. Потому что действительно полюбила его. Чтобы это понять такую мотивацию, мне нужно было найти того, ради кого я могла бы пойти на преступление. Не важно на какое – важно, чтобы я захотела нарушить свои же правила ради другого. Для меня это звучало дико, но, судя по книгам и фильмам, это был основной мотив убийств внутри семьи.
В общем, помимо знакомства с городом, я должна была заставить себя влюбиться.
И от этого было страшно до дрожиков в пальцах.
Ну что же. Как говорил отец: «Тебе страшно? Значит тебе туда».
Глава 4
Во время завтрака я сидела в мрачном настроении, и Вольдемар, вопреки обыкновению, не включил телевизор, а обеспокоенно ковырял лапкой подаренный ему смартфон. У меня возникло подозрение, что он вообще спать не ложился, погрузившись своим неподготовленным мозгом в трясину интернета.
– Что ты там такого нашел, что даже пообщаться не хочешь? – иронично спросила я.
Думала, он смутится или ответит шуткой, но ворон решил зачитать:
– Сегодня при получении взятки с поличным задержан недавно назначенный руководитель паспортного отдела гэу эмвэдэ…
– Ты сдурел? На кой мне это знать? —фыркнула я.
Но Вольдемар проигнорировал меня и прочел-таки знакомые имя и фамилию, а после развернул смартфон и пододвинул ко мне.
На экране было испуганное лицо толстого лысеющего мужчины в полицейской форме.
– О-оу, – ничего более умного я сходу сказать не смогла.
– Говорил же, что это до добра не доведет, – прокомментировал Вольдемар. – Ты слишком топорно подошла к решению проблемы с паспортом.
– Ты всегда так говоришь. Только критикуешь. Нет бы что умное предложить, – фыркнула я и воскликнула. – Ну почему? Почему все всегда идет не так, как я задумала? —и со злости так резко бросила вилку в тарелку, что фарфор от обиды крякнул и раскололся на две части.
Пришлось сгрести со стола практически несъеденный завтрак вместе с осколками в мусорное ведро.