Сказея: Железная хризантема
Шрифт:
– А куда теперь? – спросила я, когда мы миновали ворота.
– На еще одно кладбище. Только на нем похоронены не люди.
Я держала паузу, прекрасно понимая, что она продолжит. И Арина добавила:
– Там похоронены мечты.
Через полчаса водитель высадил нас перед другими огромными белокаменными воротами. На фоне предыдущих в Лефортово эти поражали размахом и масштабом.
– Что-то знакомое. Видела среди достопримечательностей города. Где мы? – спросила я, задрав голову и разглядывая верх арки, который заканчивался примерно на уровне пятиэтажного здания. – И зачем?
–
– Как будто гиганты строили, – добавила я.
– Так и есть. Когда-то эту страну населяли гиганты, – серьезно ответила она. – Они сильно отличались от нас. Им недоставало еды, у них не всегда была обувь на ногах, но они умели мечтать. Бредили снежной Арктикой и жаркой пыльной целиной, Марсом, Байконуром…
Мы прошли под воротами и вышли на самую огромную площадь, которую я когда-либо видела. Вдалеке стояли настоящие белокаменные с золотом дворцы. Арина тем временем продолжила:
– От них нам достались огромные плотины и шахты. Города, построенные там, где люди никогда не жили и, казалось, жить вообще не могут. Они возвели эти дворцы, как памятник себе. Как некрополь, где вечно будут вспоминать их мечты, их добрую сказку, в которую они верили. Это были очень наивные гиганты, и ошибки у них тоже были наивные, но это не обесценивает того, что они сделали.
– А куда они делись? – спросила я, проходя мимо волшебного фонтана с золотыми фигурами.
– Выродились. Измельчали, – поморщилась она. – Вот о чем мечтает мой папа? О том, чтобы дебет с кредитом сошелся, и чтобы циферки на счете выросли нолика эдак на два. И так у всех взрослых, кого я знаю. А прадеды умели мечтать по-настоящему.
Я рассматривала дворцы, каждый из которых был построен в своем уникальном стиле. «Советская печать», «Оптика», «Музей востока» – чего тут только не было.
– Это мечты, на которых строилась Москва – сказала Арина. – То, что ты видишь в современном городе, заложено ими – гигантами. Если на Введенском кладбище, где мы только что были, люди-камни, положившие себя в фундамент, то тут памятник гигантам, которые возвели на этом фундаменте нашу столицу и защитили ее. И только благодаря им он и существует таким, как сейчас видишь.
Я смотрела на подругу и не узнавала. У нее даже слезы на глазах блестели. Непонятно от восторга и гордости или от досады, что это все прошлое. Я не могла представить, насколько она любит этот город. Вот уж кто точно никогда не уедет отсюда навсегда, как бы не грозилась сбежать из дома подальше. У меня это место таких острых чувств не вызывало. Да, оно впечатляло размахом. Мой родной дом по сравнению с подобными дворцами был как скромная избушка. Но, конечно, это не трогало меня так, как ее. Но я внезапно почувствовала Москву через дрожь ее голоса и влагу ее слез. Как будто взглянула ее глазами, впитала ее воспоминания и ощущения и это было невероятно волшебное ощущение.
А еще я поняла, что росла всю жизнь в колбе. В замкнутом мирке, где все вокруг стремятся тебе угодить, и не могут ни возразить, ни вообще иметь какую-то свою точку зрения. В то время как большой мир населен удивительными людьми. Яркими, ни на что непохожими. Такими яркими, что для меня, впервые вышедшей на этот свет, они были просто
Кажется, я начинала понимать за что можно любить это место. За то, что его любят такие люди. Что они настолько его любят.
– Ты знаешь, я читала дневники одной ведьмы…
– Ведьмы? – Арина подняла от удивления одну бровь.
– Не важно. Короче, она говорит, что сила передается как минимум через поколение. У мощной ведьмы дочь, как правило, мало что может, зато внучка точно кое-что умеет. А если внучке не досталось, то уж в правнучке сила сконцентрируется так, что станет она даже более крутой, чем прабабка. Это я к тому, что, если прадеды были гигантами, а дети и внуки не удались, значит вся их сила перешла к правнукам. А мой учитель, который обалдеть какой умный – утверждает, что масштаб человека определяют мечты и цели. Все остальное приложится, если он будет достаточно тверд и уверен.
– Это ты к чему? – нахмурилась Арина.
– К тому, что я вижу перед собой будущего гиганта. Наверняка ты не одна такая. Те, кто с нами учиться ничуть не хуже. Я чувствую, что вы умеете мечтать по-настоящему, по-крупному.
– Да ладно тебе, – махнула она рукой, – а ты то, что себя исключаешь? Почему «вы», а не «мы»?
– У меня мечты простые. Очень простые. И очень плохие, – вздохнула я.
– Кто так сказал? – возмутилась Арина.
– Я сама знаю. Но давай не будем сейчас об этом.
– Ладно. Пойдем. Главный некрополь впереди, – вздохнула Арина и махнула рукой вперед в сторону здания, напоминающего половинку яйца.
Перед этим павильоном стояла ракета. Я, конечно, видела их на картинках, но все равно была поражена размером. Мне всегда казалось, что они должны быть… ну как двухэтажный дом. Тут же стояла какая-то невероятная махина.
Мы прошли внутрь павильона, где под потолком висели странные устройства.
– Что это? – спросила я, так ничего и не поняв.
– Это самая главная мечта, которую мы похоронили. Космос. Сады на Марсе, полеты к Ио и Ганимеду, орбитальные станции у Сатурна. Я в детстве нашла подборку дедушкиных журналов «Юный техник» за шестидесятые годы. Представляешь, они тогда были уверены, что мы с тобой должны прогуливаться по колонизированной Луне, и регулярно летать на стройки на Венере и Марсе.
– А зачем?
– В том то и дело, что если ты разложишь мечту на составляющие и попытаешься найти практический смысл в каждой ее части, то ты ее попросту убьешь. Незачем, да. Ты не заработаешь лишний доллар, если слетаешь к Марсу. На Земле еще хватает ресурсов, чтобы не думать о других планетах. Мысль о выгоде и похоронила мечты о космосе. А гиганты постоянно бросали вызов: себе, судьбе, богам. Просто чтобы доказать, что ты можешь, что ты способен стать сильнее, умнее. Превзойти не только других, но, главное, самого себя. Поэтому они мечтали вырваться за пределы земной орбиты. Не ради выгоды. Ради всех, понимаешь? Ради того, чтобы человечество имело большую общую цель и мечту. Они, победив в самой страшной войне в мире, мечтали, что это не даст начаться новой.