Сказея: Железная хризантема
Шрифт:
Возмущению Вольдемара не было предела. Он полчаса выговаривал мне как он волновался, что так нельзя поступать с родными и что я бездушная скотина. Тогда я достала из сумки новый только что купленный смартфон и положила перед ним.
– Это еще что? – возмутился он.
– Это твой. Ты научишься им пользоваться и больше не будешь выклевывать мне мозг. Если начнешь волноваться, где я и что со мной, то просто позвонишь.
– Вот еще!
– Потому что я теперь буду регулярно приходить поздно. Может иногда и вообще не буду ночевать
– Ты еще несовершеннолетняя! Девице в таком возрасте не следует…
– Сам придумал, что мне обязательно нужно иметь паспорт, в котором мне восемнадцать, так что сиди и не каркай.
Вольдемар надулся и отошел на другой край стола.
– Иди сюда, смотри, – Я повернула к нему смартфон. – Вот тут включаешь. Потом лапкой делаешь вот так и появляется основной экран. Вот на эту зеленую картинку с телефонной трубкой топаешь и откроется телефон. Мой номер уже запомнен как последний на который звонили. Нажмешь на него и поговоришь со мной когда захочешь.
– Что, в любое время? – он повернул ко мне свой черный глаз.
– Только не надо звонить, когда у меня пары в универе. Я не отвечу, иначе преподаватель будет ругаться. Сам же учил и знаешь, как бесит, когда что-то отвлекает ученика.
– Не дурак, – фыркнул он и подошел ближе.
– А вот так можно запустить интернет. Это куда интереснее телевизора, – добавила я.
В этот момент в дверь позвонили.
Я удивленно посмотрела на Вольдемара. Он ответил мне таким же взглядом.
– Будь осторожна, – сказал он.
Я подошла к двери и приказала Скипу приготовится к опасности. Браслет на моей правой руке тут же разомкнулся и превратился в металлическую змейку, обвившую запястье.
– Кто там? – спросила я.
– Старший лейтенант полиции Сидоров. Ваш участковый, – ответил уставший мужской голос.
– Кажется, мы все-таки влипли, – прошептала я Вольдемару, и открыла дверь.
– Посмотри в глазок! – запоздало каркнул он.
На пороге действительно стоял молодой человек в форме полицейского. Лет ему было чуть более двадцати, а конопатое лицо и оттопыренные уши, на которых висела фуражка, придавали ему какой-то совершенно несерьезный и в чем-то даже комичный вид. К тому же он так мило покраснел, когда увидел меня, что я тут же дала отбой Скипу.
– Добрый вечер. Прошу прощения за поздний визит. Опрашиваем возможных свидетелей. Скажите, вы были дома примерно три часа назад?
– Нет. Я только что пришла, – спокойно ответила я.
Он раскрыл папку, в которой находился лист бумаги с номерами квартир.
– А документы у вас есть? Мне нужно записать…
Я пожала плечами, повернулась к вешалке и достала из сумки паспорт. В этот момент Вольдемар решил, что ситуацию нужно брать под контроль, подлетел и сел на мое плечо.
Полицейский отпрянул.
– Ох… Ничего себе. Это ворон? – ошарашенно спросил он.
– Ну не синица же, – улыбнулась я.
– А почему такой огромный?
Да,
– Каракар. Порода такая.
– Не страшно? Зверюгу такую иметь? – восхитился лейтенант. – Когтищи то вон, как ножи.
– Дурак! – каркнул Вольдемар.
– Ого! Еще и говорящий!
– Да, иногда фиг заткнешь, – улыбнулась я, – А что случилось? Свидетелей чего ищите?
– Кто-то растерзал стаю собак во дворе. Непонятно пока кто или что. То ли зверь какой забрел, то ли человек так их… разбираемся в общем. Визги то все слышали, а вот что случилось пока никто не видел.
Лейтенант открыл мой паспорт.
– Лин… – дальше он прочел по слогам, – Хангсяновна Йонгши
– Да, китаянка. Гражданство недавно получила по маме. Она русская.
– То-то я смотрю говорите без акцента.
Полицейский переписал мои данные на листочек и протянул мне визитку.
– Мы еще не знакомы. Держите. Я всем раздаю. Если что, звоните. Участкового надо знать в лицо.
– Надеюсь не пригодится, – усмехнулась я, чем, казалось, его обидела.
– Всего хорошего, – кивнул он и перешел к следующей квартире.
Я закрыла дверь.
– Плохо! Очень плохо! – Вольдемар нахохлился и перелетел на стол.
– Чего ты? Обычный опрос свидетелей.
– Он твои данные переписал. Может пробить. Ты у него любопытство вызвала. Иностранка, красавица.
– Простую проверку паспорт должен пройти. А копать глубоко он не будет. Повода нет.
Вольдемар неодобрительно покачал головой и включил телевизор – в последние дни он увлекся политическими ток-шоу – а я пошла готовить себе ужин.
Этот сон-воспоминание я любила.
– Пап, а почему тебя злым считают?
– Кто? – он удивляется и отрывается от какого-то сложного аппарата, который пытался настроить.
– Ну… все, – я стараюсь уйти от вопроса.
– Иди сюда, – улыбается он.
Я подхожу, он поднимает меня и сажает к себе на колени. Я тут же обнимаю его и прижимаюсь к колючей щеке. Мне нравится слушать его так: тогда его голос звучит как будто везде, даже внутри.
– Понимаешь, Лин, в мире, безусловно, много добрых людей и существ. Но также много и злых. Очень злых. Если такое зло ворвется туда, где живут добрые и хорошие, то у них не будет шансов справиться и защитить себя. Для этого им тоже придется становиться злыми. Значит должен быть кто-то, кто встанет стеной, отделяя злых от добрых. Тот, кто не даст плохим прорваться к хорошим. А как это возможно? Как можно не пропустить нечто, преисполненное ярости и ненависти?