Сказея: Железная хризантема
Шрифт:
– Это просто ты плохо меня знаешь. Я, например, коллекционирую таблички «не беспокоить» из отелей. Много ты таких встречала?
Я молча открыла тетрадь и развернула к нему, чтобы легче было прочесть. Там было написано «Намекаешь, что я банален? Это потому, что ты меня мало знаешь. Я, например, коллекционирую таблички «не беспокоить» из отелей».
– Первым придумал коллекционировать эти таблички Жан-Франсуа Вернетти из Швейцарии. Ты лишь повторил, – добавила я.
В этот момент в аудиторию вошла Арина. Я тут же встала, стараясь не смотреть на ошарашенного парня и переместилась на одну парту назад, чтобы подруга могла
Арина удивленно стрельнула глазами в сторону красного как мак Всеволода, приземлилась рядом и шепотом спросила:
– Это чем ты его так уделала?
Я к этому времени уже сочинила кривое по ритму хокку, которое уже не было времени улучшать, иначе бы момент был упущен, так что просто продекларировала:
Он рассказал мне,
Как мимолетна роса,
Думая, что оригинален.
Арина прыснула со смеху и снова мельком взглянула на Всеволода.
– Чем займемся сегодня после занятий? – спросила она.
Я задумалась. С отношениями ничего не получилось. Нужно хоть вторую часть плана реализовать.
– Я хочу влюбиться в этот город. Так, чтобы не захотелось уезжать. Можешь помочь?
Арина скривила губы влево, потом вправо. Я уже поняла, что она так делает, когда над чем-то усиленно размышляет.
– Окееей, – протянула она. – Но ты же не хочешь попсы в стиле Красная площадь, ГУМ, смотровая и так далее?
– Нет, банальностей не надо. Все, что есть на картинках в поисковике по запросу «Москва» я уже видела.
– Отлично! Тогда у меня есть пара идей.
Глава 5
Признаться, я с трудом усидела на собственно главной «профильной» лекции по фольклору. Преподаватель был немыт, не чесан и вообще создавалось ощущение, что пришел он к нам прямо из пещеры, предварительно надев где-то чудом найденные пиджак и брюки. Да и нес какую-то лютую чушь.
Поэтому, когда Арина в перерыве лекции предложила слинять, ибо она уже составила для меня программу и вызвала водителя, я с радостью согласилась.
– Куда едем? – с энтузиазмом спросила я, плюхнувшись в машину на заднее сидение рядом с ней.
– Сюрприз, – коротко улыбнулась она и приказала водителю. – В Лефортово. На обычное место.
Мы остановились у странных готических кирпичных ворот с католическими крестами, за которыми виднелся какой-то парк.
Арина уверенно провела меня внутрь и только увидев одинокий киоск с искусственными цветами я догадалась, куда мы приехали.
– Кладбище? – спросила я, от удивления подняв брови.
– Если хочешь полюбить город, надо начинать с корней. Это самое старое кладбище, не считая Новодевичьего монастыря. Но там намного скучнее. А здесь считай лучший музей Москвы.
– Музей? Почему лучший? А как же разные там Третьяковки, Пушкинский?
– Потому что самый честный. В понтовых местах все напоказ. Души нет. А тут делают максимально честно. Живые всегда чествуют покойников не для мертвых, а для себя. Вот, смотри.
Мы остановились у довольно широкой композиции, полукругом охватывавшей могилу: небольшие колонны, обрамленные наверху ободом из камня стояли на небольшой стенке, доходящей примерно до пояса. В центре этой конструкции размещалась большая картина.
– Это остров мертвых. Недавно в Питере Эрмитаж ради этой картины целую выставку делал. А здесь, на могиле Жоржа Лиона сделана
Она шла по кладбищу настолько уверенно, что я догадалась:
– Ты часто здесь бываешь?
– Да. Тут хорошо думается. Понимаешь, на старом немецком кладбище не хоронили простых людей. Большинство, как ты понимаешь, из названия, были иностранцами, решившими навсегда связать себя с этим городом. Считай, что в чем-то похожи на тебя. Они остались здесь, как кости, как фундамент, на котором все вокруг построено. Личности были столь масштабны, что оставили след, который до сих пор заметен. Вон, смотри, видишь тарелки на могиле стоят?
Она указала в сторону довольно невзрачного памятника, у подножия которого действительно вместо традиционных цветов был как будто накрыт обед как минимум на три персоны.
– Это Люсьен Оливье. Автор самого народного русского салата. Среди рестораторов есть поверье, что для успеха стоит лучшее блюдо нового меню принести на могилу. Ну как будто благословение получить. Тут постоянно еда обновляется. А с другой стороны, вот эти титаны были, ушли прахом в землю, и кто теперь вспомнит о них, если только не придет сюда и не наткнется на могилу. Взгляни на эту. Самое любимое мое место на кладбище.
У высокого памятника в виде усеченной пирамиды на ступенях сидела каменная плакальщица. Работа была столь тонко сделанной, что каменный плащ с капюшоном, казалось вот-вот зашевелятся на ветру. Лица девушки было не видно – оно было закрыто руками.
– Это какой-то известный скульптор? – спросила я.
– Не знаю. Наверняка да, но я же говорила, что тут искусство не на показ, а для себя. Здесь золотых табличек с фамилиями авторов не вешают.
– А кто тут похоронен?
– Роберт Фульд. Родоначальник русского футбола. Представь себе, что это он привез этот вид спорта в Россию. Кто из сотен тысяч болельщиков, орущих на стадионе, знает об этом? А представь, что тут вокруг все такие – те, кто оставил в судьбе города огромные несмываемый след. Вон там могила Феррейна – самого знаменитого московского аптекаря. К его аптеке до сих пор экскурсии водят, а к могиле нет. Хотя над его гробом стоит скульптура авторства самого Шехтеля: тоже совершенно волшебная девушка. И тоже без таблички автора. Понимаешь, люди боятся мертвых. Поэтому тут всегда тихо, спокойно. Никто не мешает думать. Наоборот – эти, кто лежит тут молча – только помогают. Кого не выбери, так судьба такая, что можно часами о ней размышлять. И о своем месте в этом мире.
– А ты мертвых не боишься? – поинтересовалась я.
– Нет. Таких, как тут, бояться не стоит. Ими гордиться надо. А вообще мы жили когда-то с родителями неподалеку, и я часто сюда приходила с мамой.
Ее голос дрогнул.
– А … прости что спрашиваю… с мамой все в порядке сейчас?
Арина пожала плечами:
– Не знаю. Наверное. Когда она нас бросила, то уехала жить к морю. Сказала, что устала от города. И практически не выходит на связь. Только открытки на день рождения присылает. Мы с тобой похожи, хотя я ее не ищу. У меня есть ее номер для экстренной связи. Только желания звонить нет. Ладно, мы тут закончили. Думаю, ты поняла основную идею и ощутила вайбы. Теперь поедем на следующее место, – она резко тряхнула волосами, словно прогоняя неприятное воспоминание и пошла к выходу.