Скажи миру – «нет!»
Шрифт:
Слушать не очень хотелось. Но мы слушали. Светан говорил, говорил… Много. Больше, чем нам хотелось бы слышать. Я бы не поверил в то, что он рассказывал, если бы не видел, как быстро и равнодушно выстрелил надсмотрщик в Светана из арбалета.
Он все еще говорил, когда я увидел, что меня манит Андрюшка Альхимович. Поднявшись, я отошел за ним к тому месту, откуда был виден остров.
– Послушай, – тихо сказал он, – я, кажется, знаю, что можно сделать.
– Я тоже, – ожесточенно подтвердил я. – Взять это логово и прикончить их всех до единого… Знаешь? – спохватился я. – В смысле?!
– Я готов поклясться, что смогу подняться
– Это хорошо и великолепно, но только в проливе – акулы, – возразил я.
– Это хорошо и великолепно, но только у нас есть лодка, – ответил Андрей. – Приплывем ночью. Не думаю, что они хорошо охраняют ту сторону. Там сплошной обрыв.
– Вот именно, – заметил я. – У тебя же нет никакого снаряжения. Как вы подниметесь?
Андрей какое-то время молчал, держа ладонь в жесткой краге на рукояти валлонки. Потом неожиданно спросил:
– Думаешь, ты один хочешь быть рыцарем? Я достаточно послушал этих ребят… Сделаем, как в кино – «Русь изначальная», помнишь? Влезем, а там посмотрим, чья жопа шире.
– Мда? – Я покосился на него. – Ну и чья же?
Как с башни сбрасывали акулам рабов – мы видели, к сожалению, достаточно хорошо. Шестеро – один за другим – падали с высоты семиэтажного дома в медленное, страшное кипение водных бурунов у подножия скалы. Акул там были десятки – иногда появлялся плавник, и меня передергивало.
Я никому не признавался, но всегда боялся обитателей моря – вроде акул, спрутов… Даже на картинках в книжках не мог на них смотреть.
Из тех, кого сбрасывали, четверо кричали – вопли доносило до нас. Двое упали молча…
…На берегу наши строили плоты – зло и размеренно тюкали топоры, бревна зажимали гибкими захлестами, прочно схватывая их по краям веревками. За нами наблюдали, но наблюдали лениво, равнодушно. Ясно было, что люди Нори видят такую картину не в первый раз. И уверены, что не в последний.
Андрей отобрал девятерых. Из наших это были Арнис и Север – оба отличные скалолазы, занимавшиеся этим еще до появления у нас в компании Андрея. Двое были из отряда Франсуа – тот мальчишка-румын, который рассказывал про вампиров, Антон Себряну, а с ним… сам Франсуа, который в кадетской школе занимался альпинизмом. Большинство же оказались из отряда Тезиса, что, впрочем, понятно – у него в основном были здешние, южане, выросшие в горах: греки Нико Падри и Димитри Ставракис, серб Видов Дражич и швейцарец Стан Оттомар.
Десятым стал Светан – освобожденный нами черногорец. Он просто не воспринял никаких заявлений о том, что ему нужно остаться, он ослабел и т. д.
Все взяли с собой луки, аркебузы или арбалеты. Но до темноты им все равно никуда нельзя было отправляться, и они пока отдыхали.
Джек добавил нам работы, заметив, что с острова нас могут расстрелять на переправе. Мы немедленно начали устанавливать мантелеты – высокие осадные щиты – и усиливать сами плоты, чтобы они выдержали добавочную нагрузку, тем более что плавника не хватило, пришлось частично пускать в ход сырое дерево. Никто не филонил, все работали с
Уже начало темнеть, когда плоты были готовы, и валившиеся с ног ребята попадали на разостланные на бревнах куртки и плащи, даже не поев. Мне тоже больше всего хотелось последовать их примеру, но я, переборов себя, потащился за мыс вместе с Тезисом – там готовился к отплытию отряд Андрея.
– Мы сбросим флаг в знак того, что готовы к атаке. – Андрей поправил на груди моток веревки. – Отплывайте перед рассветом, не раньше.
Я пожал ему руку. Молча. И какое-то время стоял на берегу, пока лодка окончательно не превратилась в часть ночной тьмы, чье движение совершенно не угадывалось. Тезис остался на берегу, а я побрел в лагерь, то и дело посматривая на цепочку мечущихся факельных огней на «валу» острова. На «башне» тоже горели несколько огней.
Я проверил часовых – они не спали – и тяжело упал куда-то между Сергеем и Бассом, одновременно проваливаясь и в сон – глубже, глубже, глубже…
Предосторожность Джека оказалась очень даже нелишней – первые стрелы ударили в щиты наугад примерно на полпути. Стреляли из арбалетов – болты с коротким стуком прошибали плетни и застревали в них широкими оперениями. Луков у людей Нори, похоже, не было, потому что никто не пробовал стрелять навесом. У нас был только лук Джека – его он отдать «спецгруппе» наотрез отказался и сейчас пустил в ход. Он натянул лук еще на берегу, а теперь, встав примерно на середине плота, облизал палец, поднял его, несколько секунд «прислушивался», потом – сплюнул в воду и, вскинув оружие, тем же движением натянул тетиву с наложенной стрелой… и спустил лук.
Стрела ушла вверх по дуге – и я, наблюдавший в щель за происходящим на покачивающемся валу (это плот покачивался, а не вал, конечно), увидел, как куда-то вниз осел один из арбалетчиков. Стрела ударила его сверху в основание шеи. Наши три плота откликнулись восторженным воем. С вала тут же перестали стрелять.
– Отлично, – сообщил я Джеку. Он двинул бровью и, перекинув лук за спину, тетивой на грудь, проверил меч над плечом.
Я еще на берегу влез в бригантину [24] , а сейчас вдел левую руку в перчатку. Вадим, подгребавший грубым веслом, спросил меня:
24
Бригантина – доспех из пластин, наклепанных под суконную или кожаную основу.
– Ты что собрался делать?
– Да так… – уклончиво отозвался я. Посмотрел на флаг, развевающийся на скале. Теперь я видел – флаг был черным, на нем рука скелета сжимала меч.
Где сейчас ребята? Наверное, ползут по скале вверх. Или, может, уже не ползет никто? Белые брюха акул, переворачивающихся перед тем, как схватить добычу… Сверху – стрелы… Неужели Андрею первому пришла в голову эта мысль – влезть по откосу? А если не первому, то там вполне может быть стража – специальная…
Лучше бы я сам пошел с ними. Мне было бы легче…