Сказка о ночном музыканте
Шрифт:
Расплывчатость иль бьющий в спину стук.
На встречу, гамма красок не потянет,
А оттолкнёт или вселит испуг.
Когда урок закончится, дам время
Собраться. Ты немного отдохнёшь.
В котомке будет всё, что пригодится,
Что ты с собой отсюда заберёшь.
Не беспокойся, скрипка будет вечно
Твоей и только. Кто б ни захотел
Украсть, присвоить инструмент не сможет –
Вернёт, когда поймёт, что онемел…»
Хранитель
И для Давида начался урок.
По очереди звуки раздавались,
Рисуя на стене цветной поток.
Как никогда теперь было понятно,
Где слышались тепло и доброта,
А где скрипучесть, холод, натяженье,
Удар и словно в бездне – чернота.
Запоминалось всё почти мгновенно.
Слух стал его чувствительней, острей,
Улучшилась и углубилась память,
Что позволяло схватывать быстрей.
Ему мешало только осознанье
Того, что к жизни эдакой привык.
И вдруг, теперь должно всё измениться,
А он ведь от мирского поотвык.
Хранитель звуков это сразу понял,
И произнёс: «Не думай наперёд.
У каждого в судьбе своя дорога.
Твоя тебя до места доведёт.
Сейчас запоминай, что пред тобою».
И чтобы не мешать, тут же утих.
Давид смотрел и слушал, проникая
В мельчайший, незаметный сразу, штрих.
Да, вариантов проявилось много,
Но вот всё стихло. Он пошёл к себе.
Поел с дымком наваренную кашу,
Хлеб с молоком, что были на столе.
На этом и свершились его сборы.
Что кроме инструмента можно взять?
Давид снял со стены свою котомку,
Чтоб скрипку и смычок туда убрать,
Как вдруг увидел свет, что бил из сумки.
Она вдруг стала на глазах расти.
Скажу вам, до значительных размеров,
Но и таких, что можно понести.
Затем огонь исчез. Котомка с виду
Надулась. В ней теперь было добро:
Еда, необходимая одежда,
И много ещё разного всего.
На этом волшебство не прекратилось.
Он сам обряжен был в другой наряд.
Цвет куртки, брюк, шарфа – зелёно-серый,
Не яркий, не влекущий к себе взгляд.
На голове была с полями шляпа,
В руке лежали тёмные очки,
А на ноги одеты небольшие,
Но ладные из кожи сапоги.
Когда же чудодейство завершилось,
Хранитель превратил его волной
Идущею от посоха, как раньше,
В звезду, не очень яркую собой.
И
В те самые далёкие края,
Где прежде музыкант бродил играя,
Где ближе и родней была земля.
Когда предмета маг опять коснулся,
Давид предстал пред ним как человек.
В тот миг настало время расставанья,
На день, на два, а может быть навек.
Хранитель звуков произнёс: «Теперь ты
Находишься в обыденном миру.
Как только будет сыграно тобою
Что унеслось, я вновь тебя верну.
Срок поисков на самом деле малый.
Ты должен за три года всё успеть.
Надеюсь, что ничто не помешает
Цель распознать свою и рассмотреть.
Соблазнов на земле, увы, немало.
Гордыня, слава, празднество и лень…
Бессчётно отвлекающих пороков
Появятся вокруг тебя теперь.
Старайся больше слушать, глубже мыслить,
Искать сердца, где царствует любовь.
Она не только там, где пир и радость,
А чаще там, где счастье не сбылось.
Ты искренен. Таким и оставайся.
Не собирай в себя ненужный хлам.
Играть всегда душой своей старайся,
Так, как играл бы в храме лишь Богам.
Поверь, мечтаю быть с тобою рядом,
Но поступить так, знаешь, не могу.
Ступай же, ничего в пути не бойся.
Я верю в твою светлую звезду».
Давид сказал волшебнику: «Спасибо!
Учитель, Вас за всё благодарю!»,
Взгляд опустил, поднял и вдруг увидел
При лунном свете только тень свою.
И вот Давид один средь чисто поля.
Вокруг не видно было ничего,
Лишь только вдаль бегущая дорога
Легла, как указатель для него.
Гулял, траву волнуя, свежий ветер,
Мерцали в небе капли ярких звёзд.
Природа пробуждала вдохновенье,
Но музыканту было не до грёз.
Он должен был идти. Куда? Кто знает?
Являлось главным только лишь начать –
Шаг сделать в неизвестном направленье,
Чтоб вскоре хоть кого-то повстречать.
Поэтому, как здесь его поставил
Хранитель звуков – так он и пошёл.
И путь его, в период предрассветья,
В деревню неизвестную привёл.
Залаяли дворовые собаки,
Почуяв незнакомца в их краю.
В такую рань в домах все крепко спали,
Но кто-то приоткрыл вдруг дверь свою.
Быть может лай насторожил, а может