Сказка Востока
Шрифт:
— А-а! Ха-ха-ха! — расхохотался Мираншах. — Во, ты первый меня восхваляешь. С тебя и начнем?
— Твое право, — склонился Молла. — Только учти, с меня, кроме старого осла и вшей в бороде, взять нечего.
— Ой-ой-ой, — манерно вскричал Шахиншах, — уберите от меня этого простолюдина, продезинфицируйте все вокруг.
— Ой-ой-ой, — на его манер, только полушепотом, огрызнулся главный казначей. — Тоже мне, потомственный царь. Иль давно сам с собаками спал?
Впрочем, Молла был доволен, что так отделался, надеясь, что теперь его навсегда удалят со двора. Случилось обратное.
— Вытащи ее, — приказывает Шахиншах казначею.
— Стар, слаб глазами, — хотел было увильнуть от ответственности Молла. — Надо позвать врача.
— Я сказал, вытащи! — закричал правитель. Вооружился Молла иголкой, неумело ткнул, Шахиншах от боли ветры выпустил.
— Вот проклятая заноза! — ухмыльнулся Несарт. — Голос подает, а сама выйти не хочет.
— Зато ты отсюда вылетишь! Вон! — рассвирепел сын Тамерлана.
Только после этого вызвали настоящего врача. В те времена стоящий врач — дело редкое, очень почетное, династическое.
Заноза, действительно, глубоко в мякоть вошла, пришлось врачу сделать небольшую хирургическую операцию, после которой было рекомендовано повязку не снимать, стерильность раны соблюдать. Мираншах ко всему относился наплевательски, тем более к рекомендации какого-то врача. Повязку раньше времени снял. Рука заболела, опухла. Мираншах от боли орет, от страха плачет, твердит, что врач специально заразу занес, на его жизнь покушался.
— Казнить его! Казнить весь род! — приказывает он.
А боль все усиливается. Других врачей нет, и те, что были, разбежались. И тут, надо же такому случиться, Молла Несарт сжалился, по мудрости своих лет знает, как такое лечить. Набрал он полную ванну куриного помета, залил водой и объяснил Шахиншаху:
— Хочешь жить, держи руку в растворе целые сутки, не то зараза в кровь пойдет, и мучительный конец.
Через сутки, как и предсказал Молла, опухоли словно и не было. Мираншах весь от страданий исхудал, и, может быть, в нем что-то пробудилось, сказал он Несарту:
— За спасение любую просьбу выполню, говори.
— Отпусти в обсерваторию.
— Ты что, дурак? Разве тебе плохо у меня? Я тебя женю, дом построю. Иди, служи. А звезды считать и на виселице успеешь, — видимо, ожил Мираншах и первым делом справился об участи того, кто покушался на его святую жизнь. Узнав, что врача без него уже казнили, он этим не насытился, приказал истребить весь род врача, а дома их с землей сровнять.
Кто-то из визирей осмелился возразить, что это невозможно — древнейшая династия Рашид ад-Дина, у них свои земли, свой замок и даже свой фамильный мазар, [146]который и монголы чтили.
— Все сровнять с землей. Прахи мертвецов —
Это было уж слишком, до такого и Тамерлан не додумался. И тогда, как явствует хроника, к нему явился шейх-уль-ислам, [147]курайшит, [148]являвшийся потомком Пророка Мухаммеда, которого сам Тимур боготворил и даже есть сведения, при нем первым не садился. Да одно дело — Тимур, вчерашний табунщик, другое дело — его потомок, Шахиншах Мираншах.
— Как ты передо мною стоишь? — ответил сын Повелителя на приветствие шейха, сам он вальяжно восседает на древнем троне персидских царей.
— Смею заметить, правитель, — уважительно отвечает шейх, — что я так же стою перед самим Богом во время молитв.
— А ты явился ко мне, чтобы просить за нечестивца, что покушался на мою жизнь?
— Правитель, позволь мне рассказать одну историю, может, будет она назидательна?
— Я не маленький, чтобы меня учить. Но к тебе я буду снисходителен, валяй.
— Рассказывают, что отправил греческий император [149]к Умару ибн аль-Хаттабу, [150]да будет доволен им Аллах, посланца, чтобы тот понаблюдал за его делами и посмотрел на его деяния. Войдя в Медину, он спросил ее жителей: «Где ваш царь?», а те ответили: «У нас нет царя, но есть повелитель — он вышел за город».
Отправился посланец на его поиски и увидел, что повелитель спит под солнцем на земле, прямо на горячем песке, подложив свою плеть вместо подушки, и пот стекал со лба так, что промокла земля. И когда он увидел все это, благословение заполнило его сердце, и он сказал: «Таково положение человека, из-за страха перед которым все цари не знают покоя! Но ты, Умар, справедлив, и поэтому ты не боишься и спокойно спишь, а наш царь чинил насилие, поэтому неудивительно, что он все время не спит и боится. Свидетельствую, что ваша религия — религия истины. И я бы принял Ислам, если бы не то обстоятельство, что я пришел сюда послом, но потом вернусь и стану мусульманином». [151]Так что, дорогой правитель Мираншах.
— Я Шахиншах Мираншах, — перебивает его сын Тимура.
— Тем более, Шахиншах, ты должен знать, что опасность власти огромна, беды ее велики, и путь верный лишь один — справедливость, терпение, знание и милосердие.
— Хм, ты хочешь, чтобы я был мягким, податливым и послушным всяким речам?
— О нет! По этому поводу сказал Пророк, мир ему: «В Судный день приведут правителей, и скажет им Аллах, Велик Он и Всемогущ: «Вы были попечителями рабов Моих в земле Моей». Потом Он скажет одному из них: «Почему ты наказывал Моих рабов строже, чем Я постановил?». И скажет тот: «О Господь! Потому что они не повиновались Тебе и поступали наперекор». И скажет Он, Велико его Могущество: «Твой гнев не должен опережать Мой». Потом Он скажет другому: «Почему ты наказывал Моих рабов мягче, чем Я приказал?» И скажет Он: «Как можешь ты быть милосерднее Меня? Заберите того, кто прибавил, и того, кто убавил, и заполните ими углы геенны [152]».