Сказки Перекрёстка
Шрифт:
Про Женьку я совсем забыла, промывая, бинтуя, вправляя до ночи. Кто-то совал мне кусочки хлеба прямо в рот, я благодарила и жевала, кто-то поил горячей водой из кружки, и я глотала… И я помню до сих пор, насколько была тогда счастлива, чувствуя, как уходит чужая боль, и в уставших душах место отчаяния занимает надежда. Некоторые ласково прикасались ко мне и замирали с улыбкой, будто одним таким прикосновением исцелялись от старых недугов.
Когда наступила ночь, меня отвели в чей-то дом, уложили на кровать, и я сразу уснула. Утром городок проснулся от выстрелов и взрывов. Люди привычно похватали детей
— Дочка, осколочные можешь? — спросил кто-то.
— Тут же не операционная! — возразили ему.
— Да все равно уже… умирает человек.
И меня повели к руинам кирпичного дома. Там, у стены, лежал солдат, его бессмысленный взгляд метался, руки и колени крупно подрагивали, а из живота торчал черный блестящий осколок. Я не я буду…
— Ты что, волшебница? — уставшим голосом спросил Женька.
— Найди, чем зашивать, — попросила я.
V
Следующее утро началось спокойно, и я осматривала тех, кого лечила позавчера. Потом меня отвел в сторону Женька.
— Портал, — коротко сообщил он.
— Нет, — ответила я.
— Ясно. Тогда и я остаюсь.
Это уже мне не понравилось. У Женьки здесь не было интереса, из-за которого можно рисковать. Мы шли в сторону портала по «компасу», и уже покидали городок.
— Тебе нужно уходить.
— Тебе тоже.
Мы остановились за последним, еще целым домом. Дальше был берег и река, за которой немцы поджидали свои основные силы, держа на прицеле все подходы к старому каменному мосту из опасения, что его заминируют.
«Компас» показывал, как быстро сближаются оранжевая и зеленая точки… Скоро они соединятся, всего на миг, и так же быстро станут расходиться.
На том берегу раздался звук выстрела, и одновременно пуля выбила кусок штукатурки из стены, за которой мы стояли. Немецкие снайперы, тоже уставшие от затянувшегося ожидания, нервно палили по всему, что могло сойти за цель.
— Туда нельзя соваться, — с облегчением сказала я. — Давай подождем следующего сквозняка.
Женька не ответил. Он напряженно следил за точками в «компасе». Вдруг он крепко, словно тисками, схватил меня за руку и помчался вниз, на берег, к порталу. Мы почти что кубарем летели с горы, и я не могла вырваться, боясь упасть и превратиться в удобную мишень. Женька мчался, глядя на «компас», мимо нас свистели пули, а я с отчаяньем понимала, что покидаю этот мир навсегда…
Когда сквозь туман межвременья уже блестели, отражая солнце, волны океана, мою спину пронзило огненное копье. Рядом вскрикнул Женька. Сознание выключилось.
VI
— Герман, вызов с «Тайны», — отрывисто сказал Слава. От его тона настолько явно потянуло тревогой, что все разговоры в зале форта мгновенно стихли. — Женька с Асей вернулись. У обоих огнестрелы. Ася в тяжелом.
Те, кто понял, вскочили на ноги. Герман бросил:
— Серега, идем! — и, подняв ветер, выскочил из зала. «Тайна» стояла у пирса в километре от форта, и никогда раньше он не преодолевал
В «Тайне» бледный Кирилл мотнул головой в сторону медотсека.
— Что?! — не выдержал Герман. Он остановился, чтобы найти стерилизующие салфетки и обработать руки.
— У Женьки пуля застряла в плече, вроде несерьезно. Но морально он труп, имей в виду! У Аси… сквозное в грудь. Я не знаю, жива она еще, или нет. Ее принес Женька.
Герман ворвался в медотсек. Ася неподвижно лежала на столе под лапой диагноста, который, конечно, никто не включал. В тот миг, когда он только увидел ее, мертвенно-бледную, с красной жирной точкой на белой рубахе чуть левее середины груди, он понял, что она жива, и успокоился. Женька сидел возле двери, зажимая рану у плечевого сустава и тупо глядя в иллюминатор.
— Генератор запустили, — торопливо отчитался Коля, заглядывая в дверь. Из коридора его подвинул Сережа, уже протиравший руки салфетками.
— Когда вас ранило? — спросил Герман у Жени.
— Только что, в портале, — ответил тот. — Еще пятнадцати минут не прошло.
— В портале? — переспросил Герман. — Отлично!
— Почему? — не понял Сережа.
— Нет опасности контаминации. И то, что сквозное — отлично.
— Посмотри на ее губы. Они синие. Ранение в грудь навылет! Открытый пневмоторакс с гарантией! — в голосе Сережи прорывалась паника.
— Закрытый пневмоторакс с гарантией, — насмешливо поправил Герман. — Все с тобой ясно. Занимайся Женей.
— Кто бы сомневался, — буркнул Сережа, впрочем, с явным облегчением.
Женька, понявший из их диалога только то, что Ася жива, и Герман может ее спасти, вопросительно смотрел на Сережу. Тот его взгляд проигнорировал. В сущности, Кирилл был единственным из экипажа «Тайны», кто лояльно относился к Жене после его эскапады за драконами. К сопернику обожаемого капитана все остальные были настроены соответственно. Сережа кивком головы указал Жене в сторону операционного стола, и тот, стянув рубашку, нехотя улегся на него.
Как нельзя вовремя явился Юра и молча устроился на прежнем Женькином месте. За прошедшие три дня, то есть две ночи, он обнаружил в брате незнакомую прежде черту, которая была слишком явной, несмотря на все старания Германа ее скрыть, — ревность. Собственно, за его поведение он не волновался, поскольку великодушие в нем при любом раскладе перекрывало все остальное, но вот его экипаж мог оторваться за капитана. Юра по рангу выше их всех, и его присутствие должно обеспечить видимый покой. Вообще-то роль буфера между братом и другом ему претила, так что мысленно он ругал обоих: Германа — за то, что тот создал неопределенную ситуацию, Женю — за то, что попытался влезть в чужую любовь.
Герман осторожно снял с Аси рубашку, потом спохватился и поднял непрозрачную до середины перегородку, отделившую их от остальной части медотсека. Асю уже никто видеть не мог, и все следили только за выражением его лица.
На пороге застыл Тим.
— Больше никого не впускать! — распорядился Герман, рассматривая рану и ощупывая кожу вокруг нее. Судя по лицу, картина его удовлетворила. Он сделал два укола и начал настраивать диагност.
Сережа, подумав, сделал Жене обезболивающий укол рядом с отверстием раны и взялся за скальпель.