Сказки Перекрёстка
Шрифт:
— Да? — искренне растерялась я. Меня удивил тон Дениса — о Германе он говорил с той окраской, с которой я про него думала — с раздражением и даже злостью. С обидой, что ли? Во всяком случае, корить меня за то, что я «все время ухожу от Германа» он не собирается. — Значит, ты видишь?
Он поморщился, словно ему на язык попало что-то очень кислое.
— Ты точно ни в чем не виновата. И достойно выглядишь. Хотя, в глазах всех окружающих, кроме меня и, пожалуй, Капитана-Командора, это ты морочишь Герману голову. Хочешь, я с ним побеседую?
От такого предложения поток
— Нет, спасибо, Денис, я сама. Не волнуйся за меня, я привыкла. Я выброшу его из головы.
И опять что-то странное промелькнуло в его глазах — словно мое, вполне здравое, решение он не одобрял. Я вспомнила слова Юры — те, в которые он вложил слишком много неизвестного мне смысла: «как неразумно… лишать себя этого». Похоже, что Денису смысл сказанного Юрой ясен.
— Теперь ты рассказывай, — решительно потребовала я.
Лицо Дениса, и без того не безмятежное, резко помрачнело.
— Нечего рассказывать. Поверь, в сравнении с твоей историей — просто нечего.
Это меня задело. Он что, считает меня маленькой и глупой, вроде как не способной понять его сложные переживания?
Он заметил, что я обиделась, и вздохнул.
— Я дурак, — вдруг признался Денис. — Я слишком долго пробыл в другом мире и врос в него. Кроме того, тот мир очень похож на наш, это наш и есть, но пятнадцать лет назад, поэтому я стал воспринимать его как настоящий.
Он откинулся на лежанке и, заложив здоровую руку за голову, уставился в потолок.
— Мне там повезло с друзьями, — после паузы продолжил он. — Знаешь, впервые за долгое время встретились люди, с которыми было очень хорошо. Все понятно, все приятно, и каждый миг рядом — событие с огромным содержанием. Там была девушка, каких мало, и она стала мне очень дорога. Я боялся ее потерять. Она была старше меня, и я понял, что не имею возраста. Мне не пятнадцать, как и тебе не тринадцать. Нам века. Мы впитываем опыт всего человечества, проживая множество жизней. Я это понял, но еще почему-то вообразил, что здесь, на Острове, мы заигрались в игрушки, а там — реальность. Мои друзья пытались «организовать бизнес», зарабатывать деньги, как им хотелось, и ни от кого не зависеть, они настолько были пропитаны этой целью, что и я поверил: это — главное, только ради этого и следует жить. Что в современном обществе обязательно нужно занять такое место, чтобы было видно издалека, чтобы все уважали и считались, а тот, кто так не думает — ничего не стоит. Их всех убили. И меня потрясло, как они умирали. Я смог лишь отомстить.
Вот так «нечего рассказывать»… Пережив такое, он повзрослел лет на двадцать, и мне его уже не догнать. Ведь я ничего не могу сказать, не только, чтобы утешить, но и вообще ничего не могу сказать.
— Но я был не прав, — неожиданно подвел он итог, по-прежнему глядя вверх. — В глупые игры заигрались они — мои друзья и те, кто их убил. А здесь — настоящая жизнь. Без общества, денег и бизнеса. Полечишь меня?
Он поднял голову, с силой помотал ею в стороны и стал прежним.
Я села рядом с ним на пол и просунула ладонь в разрез штанов. Неглубокая рана стала
Это просто. Гораздо проще, чем строить замок или выламывать куски породы из скалы. Это получается у меня всегда, и не важно, есть какая-нибудь энергия или нет, роль лекарства играет одно мое желание помочь. Лучше бы, конечно, промыть все это сначала, но за водой идти далеко. Так сойдет.
Твердые мышцы и восхитительная гладкая кожа заживали под моими пальцами.
— Обожаю смотреть, как ты это делаешь, — сказал Денис. Чтобы перетерпеть зуд, он покусывал губы.
Обожаю, когда мне такое говорят. Пусть даже не говорят, а думают. От этого у меня сразу поднимается настроение.
Когда ощущение шевеления прекратилось, я отняла ладонь. Денис в шутку подул на рубец.
— Разгладить? — спросила я.
— Пока не надо, — ответил он. — А я так смогу когда-нибудь?
— Попробуй! Это здорово.
Стемнело, и я подошла к окну. Далеко от Острова началась гроза. Молнии плясали над волнами, сшивая светящимися нитями облака и океан. На фоне заката картина была фантастической, она завораживала, единомоментно внушая священное почтение перед тем, у кого хватило ума такое придумать.
Денис встал рядом.
— Вот так. Мы можем убивать себе подобных и лечить их. Мы можем любить и тосковать. Но всегда есть то, что гораздо сильнее нас, и все наши достижения с переживаниями просто ничего в этом мире не значат.
И лишь иногда, переступив границу привычного, мы можем рассчитывать на внимание богов…
Раздался гром, и на Остров пришел дождь. В нашей пещере еще было тепло, и несколько кристаллов, оставленных мною днем копить свет, теперь слабо мерцали, уютно освещая зал.
Мне захотелось рассказать Денису о хотя и недавно, зато уже плотно обосновавшейся в моей голове идее.
— Я запомнила координаты одного мира, там есть монашеский орден. Женский. Они знают про порталы и сквозняки и подбирают тех, кто попал в чужие миры случайно.
— Да, слышал про них, — кивнул Денис. Он рассматривал кристалл.
— Я хочу вступить в этот орден.
Он поднял на меня удивленные глаза.
— Зачем? Ты и так ходишь по разным мирам и всем помогаешь.
— В компании как-то спокойнее. У них все давно организовано. Есть люди, которые принимают тяжелые решения. Есть дом, куда можно привести заблудившегося человека до сквозняка с его родным миром, и где можно отдохнуть вместе с такими же… Там есть цель, правила, поддержка. Они меня примут, когда мне исполнится четырнадцать.
Денис продолжил исследовать кристалл.
— Там же куча обетов, — подумав, вспомнил он и принялся перечислять: — нестяжательства…
— Это легко, — отозвалась я. — Никогда ни на что и не претендовала.
— Умеренности…
— Тоже.
— Невставания с левой ноги по пятницам… — самым серьезным тоном продолжил он.
— Неперехождения улицы на красный свет, — рассмеявшись, подхватила я.
— Целомудрия! — Денис значительно погрозил указательным пальцем.
— Да запросто! — беззаботно ответила я.