Скелет дракона
Шрифт:
Микеланджело (Урбино). Тихо-тихо. Мастер Джорджо, Урбино – больше, чем слуга. Он со мной уже четверть века. Он друг.
Урбино сдерживает слёзы, кланяется хозяину, на Джорджо смотрит вскользь и победно.
Джорджо (смущён). Простите, Урбино, я не хотел вас обидеть.
Микеланджело пьёт из кружки.
Микеланджело (отплёвывается). О
Урбино. Отвар багульника.
Микеланджело. Ты же обещал тёплое вино!
Урбино. Он тёплый.
Микеланджело. Но не вино!
Урбино. Во время простуды это лучше для бронхов!
Микеланджело. Мои бронхи забиты мраморной пылью! Мне нужно вино!
Урбино. Сейчас принесу. Только выпейте ещё глоточек.
Микеланджело. Нет!
Урбино. Ну, пожалуйста!
Микеланджело. Не могу…
Урбино. Ну, ради меня!
Микеланджело. Урбино…
Урбино. Ради моей жены, которая вас столько лет терпит.
Микеланджело. Я ей плачу! Как и тебе!
Урбино. Ради моих деток.
Микеланджело. Ну, при чём тут твои детки?
Урбино. А как же? Вот помрёте вы, что мне прикажете делать?
Микеланджело. Найдёшь себе другого хозяина!
Урбино. Пока ещё!.. А до тех пор?
Микеланджело бросается к какому-то шкафчику, вынимает кошелёк.
Микеланджело. А до тех пор… вот тебе две тысячи скудо. На чёрный день!
Урбино. Если бы я брал у вас по две тысячи скудо каждый раз, как вы отказываетесь пить багульник, я бы уже давно имел собственную виллу на берегу Арно!
Микеланджело. А меня бы позвал расписывать там потолки и стены?
Урбино. Я бы ещё подумал.
Урбино и Микеланджело смеются.
Микеланджело. Неси вино. Мне и моему гостю.
Урбино. Ещё глоточек.
Микеланджело. Нет.
Урбино вздыхает и берёт кошелёк из руки Микеланджело.
Урбино. Вам греть, мастер Джорджо?
Джорджо. Да, если можно. Здесь прохладно.
Урбино, забрав кружку, уходит с гордо поднятой головой.
Джорджо. Послушайте, а это не тот Урбино, который поступил к вам в услужение, когда я у вас учился?
Микеланджело. Он самый!
Джорджо. Да… годы никого не красят… Он же тогда был очень хорош собой… Сколько ему было? Двадцать три?
Микеланджело. Двадцать шесть.
Джорджо. Он ведь вам когда-то позировал. Вы говорили, что у него совершенная форма ноги… римская ступня… высокий подъём…
Микеланджело. Только не смей об этом писать!
Джорджо. Значит, он женился, и у него есть дети… Удивительно!
Микеланджело. Джорджо! Ты слышал, что я сказал?
Джорджо (слегка обиженно). Даже если я и напишу об Урбино, то не в вашей биографии.
Микеланджело. А в чьей? В своей? Я так и думал, Джорджо… Ты затеял эту книжку, чтобы добавить своё жизнеописание к остальным… величайшим…
Джорджо (краснея). Может быть, когда-нибудь!
Микеланджело. Э, нет! Это и была твоя цель. И подарок мне. Ну, правильно! Если рисовать не умеешь, так хоть примазаться жизнеописанием…
Джорджо пыхтит и краснеет.
Микеланджело. Я давно живу, Джорджо. Меня не обманешь.
Джорджо (вдруг, несмотря на бороду и солидность, становится похож на обиженного мальчишку). Ну, и ландо. Ну и пусть! Если вам не нужен никто! Даже те, кто вас уважает!.. Кто преклоняется… кто счастлив только тем… То я уйду! И сидите тут! В одиночестве… Под тряпками… Со своим Урбино!
Микеланджело. Ну, ладно тебе, Джорджо. Не обижайся. Мы, старики, ворчливы. И врать не умеем. Времени уже нет, чтобы врать. Ну, давай, показывай, что ты там про меня написал?
Джорджо открывает книгу, подаёт Микеланджело.
Джорджо. Вот.
Микеланджело (щурясь, читает). «В Казентино в 1474 году под знаменательными и счастливыми созвездиями родился младенец у почтенной и благородной жены Лодовико…» О, Боже, благородной!.. «Лодовико нарёк сына Микеланджело: отец хотел этим показать, что существо это было небесным и божественным…» Да, по мне это видно… «…как это и подтвердилось позднее в его гороскопе тем, что при его рождении Меркурий в сопровождении Венеры были благосклонно приняты в обители Юпитера…» (Микеланджело хохочет, хохот перерастает в кашель). Как тебя ещё не сожгли в Риме за всю эту ересь?
Джорджо. Мастер Микеланджело, это же литературный стиль!
Микеланджело (листает страницы). Да? И вот это: «Нравом Буонарроти обладал таким кротким, какой только и мог быть под стать его искусству…» Что это, Джорджо? Это же обыкновенная ложь!
Джорджо (срывается). А что я должен был написать? Что из-за вашего склочного характера вас едва терпели все, кому бы ни пришлось вам сделать заказ? И неизвестно ещё, потому терпели, что вы прекрасный художник, или потому, что выдавали вам приличный аванс ещё до начала работы!