Скитальцы Гора
Шрифт:
— Я ничего не вижу, — пожаловалась Ина.
— Для этого рабский капюшон и надевают, — усмехнулся я.
— Но я же не рабыня, — попыталась возмутиться женщина.
— Ничего страшного, на свободных женщинах они тоже хорошо смотрятся, — заверил её я и, повернувшись к Марку, заметил: — Ты ссылаешься на, предположительно, секретные новости, которые нельзя было бы прочитать на щитах объявлений в косианском лагере.
— Возможно, — кивнул Марк.
— Это может иметь отношение к сумме в сотню золотых монет?
— Да, — ответил парень.
— Кругленькая
— Почему Вы взяли меня на поводок? — спросила Ина.
— А почему Ты сам решил, что скоро должны быть новости из Торкадино? — поинтересовался Марк.
— У меня есть на то причина, — пожал я плечами.
— Может, Ты просветишь меня относительно источника твоих догадок? — намекнул мой друг.
— Это имеет отношение к кое-чему, что я видел этим вечером около на дороге косианского лагеря, возвращаясь от стоянки маркитантов.
— Это — всё, что Ты хотел мне сказать? — уточнил он.
— Пока — всё, — ответил я ему и скомандовал Ине: — Руки за спину.
Как только я защёлкнул на запястьях женщины рабские браслеты, она попыталась подвигать закрепленными за её спиной руками, запястья которых оказались сведены близко друг к дружке, став беспомощными пленниками лёгких, но прочных и привлекательных уз.
Дважды легонько потянув за поводок, я проверил, как ходят кольца на ремне и на ошейнике.
— Куда Ты собираешься? — полюбопытствовал Марк.
— В Брундизиум, — ответил я. — Если всё пройдёт удачно, то я должен буду вернуться к утру.
— Почему Вы снимаете с меня сандалии? — опасливо спросила Ина.
— Я поведу тебя босиком, — буркнул я.
— Может, мне пойти с тобой? — предложил молодой воин.
— Думаю, что будет лучше, если я пойду один, — сказал я.
— Ну как хочешь, — обиженно засопел он.
Ещё раз коротко дёрнув за поводок я дал Ине сигнал приготовиться к движению, а заодно и указал направление в котором поведу её.
— Зачем тебе надо в Брундизиум? — поинтересовался мой друг.
— У меня на это целых три причины, — ответил я.
— Возможно, Ты будешь столь любезен, — едко проговорил Марк, — и просветишь меня относительно хотя бы одной из них.
— Конечно, — кивнул я. — Прежде всего, я редко забываю рабынь.
— Завтра, Ты планируешь закончить свои дела со своим другом? — уточнил он.
— Думаю да, — кивнул я.
— Значит, завтра Ты собираешься выступить к Торкадино, — заключил Марк.
— В этом больше нет необходимости, — отмахнулся я.
— Не понял, — сказал он.
— Дитриха из Тарнбурга, — усмехнулся я, — в Торкадино больше нет.
— Где же он тогда? — ошеломлённо уставился на меня воин.
— В Брундизиуме, — ещё больше ошеломил его я.
— Что заставляет тебя думать так? — спросил он, когда смог справиться с удивлением.
— У меня превосходная память на рабынь, — усмехнулся я.
39. Альков
Я несильно ударил в дверь чёрного хода пага-таверны, расположенную в узком тёмном переулке. Заслонка в
— Войти, — бросил я.
— Зайди через парадный вход, — не слишком любезно ответил мне голос.
— Мне надо войти здесь, — упрямо заявил я.
— Ну как хочешь, — проворчал мужчина из-за двери.
Оглянувшись назад, я окинул взглядом переулок. Мне показалось, что я сумел выхватить из мрака тени, которые были темнее окружающей темноты. Они украдкой следовали за нами от самого лагеря, стараясь оставаться незамеченными, всякий раз скрываясь за углами фургонов, а позднее зданий. Именно из-за этой слежки, обнаруженной мною ещё вчера, я решил зайти в Брундизиум, причём без Марка. Не хотелось бы впутывать его в неприятности, которые его, по большому счёту, не касались.
Дверь немного приоткрылась, и я первым делом впихнул внутрь Ину, босую, в рабском капюшоне, закованную в наручники, со свисающим с кожаного ошейника с пряжками поводком. Как только дверь открылась шире, вошёл и я сам. Охранник быстро задвинул на места оба тяжёлых засова.
Мы оказались в узком полутёмном коридоре чёрного хода таверны «Плеть в алмазах», одной из множества ей подобных заведений на Доковой улице Брундизиума.
— Бедро, — потребовал впустивший нас охранник, подозрительно глядя на Ину.
Не трудно догадаться, что он хотел удостовериться, что она была рабыней.
— Она — свободная женщина, — сообщил я.
— Такие нам тут не нужны, — проворчал он.
— Где я? — послышался приглушённый капюшоном голос Ины.
— Это противозаконно, — предупредил охранник. — А нам не нужны проблемы с властями. Кроме того, девки будут комплексовать и сдерживаться в её присутствии.
— А Ты подготовь её, — предложил я.
Охранник непонимающе уставился на меня, но тут же заметил целый медный тарск в моих пальцах.
— Ага, — протянул он.
В этой таверне, насколько я знал, девушки шли по бит-тарску, и это включая порцию паги и закуску к ней.
Охранник взял монету, и вслед за ней получил и ключ к браслетам Ины. Подхватив женщину под левую руку, он увёл её в боковой коридор. Сам я пройдя по основному проходу, через пару мгновений толкнул дверь и оказался в центральном зале пага-таверны.
На танцевальной сцене в промежутках между телами была видна извивавшаяся голая рабыня, завёрнутая в сеть. Вокруг неё крутились четыре других невольницы, одетые так, чтобы можно было предположить, что это охотники на рабынь, однако их костюмы были такими, что не оставляли сомнений относительно их собственного пола и значительного очарования. Все четверо держали в руках легкие палки. Кружась вокруг пленницы, они словно перекрывали ей пути к бегству, и празднуя свою победу над ней, делали вид, что тыкают и бьют свою жертву своими палками. Это была прекрасная слаженная групповая работа, танцовщицы часто двигались в унисон, слаженно кружились, меняли руки, одновременно наносили удары в пол рядом с жертвой, имитируя удары по ней. Это была одна из версий танца «Рабыня в сетях».