Скитальцы Гора

Норман Джон

— Сомневаюсь, что Ты можешь мне помочь управляться с плотом, — пояснил я.

— Конечно, не смогу, — опешила она. — Ведь я — женщина.

— Я заметил, — усмехнулся я.

— Некоторые мужчины думают, женщин есть определённая ценность, — прозрачно намекнула мне она.

— Ценность рабынь, ясное дело, — кивнул я.

— Тогда думайте обо мне, как о рабыне, — сразу предложила Леди Ина.

— Это куда проще, чем Ты даже можешь себе вообразить, — усмехнулся я.

Женщина, стоявшая в воде по колено, напрягалась и сердито сверкнула глазами. Но через мгновение уже она расслабилась и улыбнулась.

— Я могу продемонстрировать свою ценность, — заявила она, приближаясь ко мне, а когда подошла уже совсем вплотную,

так что я мог почувствовать её дыхание, подняла на меня глаза и спросила: — Ну что теперь Вы чувствуете, что у меня есть ценность?

— Мы встанем лагерем здесь, на этом острове, — сказал я, — отправимся в путь через несколько анов.

Судя по тому, как засмеялась Леди Ина, она не сомневалась, что это моё решение имело некоторое отношение к ней.

— Но ведь скоро стемнеет? — опомнилась она.

— Всё правильно, — кивнул я.

— Но почему? — полюбопытствовала Леди Ина.

— Прежде всего, по соображениям безопасности, — объяснил я.

Это было важным раньше, и стало ещё важнее теперь, когда нас стало двое.

— А как Вы будете ориентироваться? — спросила женщина.

— По лунам и звёздам, — ответил я.

— То есть, мы проведём здесь несколько анов? — уточнила она.

— Да, — кивнул я.

— Значит, у меня будет время, чтобы отработать мою поездку, — улыбнулась женщина.

— Поход, — поправил её я. — Ты будешь идти пешком, следом за плотом, привязанная к нему верёвкой.

— Мой похититель шутит, — засмеялась она.

— Ступай на остров, — велел я.

— Я сделаю всё, что Вы пожелаете, — промурлыкала она, и не дождавшись моей реакции, провела пальцем по моему плечу и, не сводя с меня глаз, повторила: — Я сделаю всё, что Вы пожелаете.

Потом она повернулась и вышла на берег крошечного островка затерянного посреди болот дельты. А через пару енов, прихватив с плота кое-что из продуктов, вышел на остров и я. Леди Ина ждала меня, стоя на сухом пятачке тёплого, мягкого, освещенного солнцем песка.

— Пленница ждёт своего похитителя, — заявила она, протягивая ко мне руки.

— Разве так пленница должна ждать своего похитителя? — насмешливо спросил я. — Может мне стоит уйти, а вернуться через пару дней?

Женщина, сообразив, что от неё ожидается, мгновенно опустилась на колени, приняв ту позу, которую я её показал. Точнее, почти ту.

— Твои колени, — указал я ей, — должны быть разведены гораздо шире.

Леди Ина поспешила исправить оплошность, и её колени, оставив в песке неглубокие борозды, разошлись в стороны.

— А вот теперь Ты можешь сказать те слова, что, говорила мне до того, — сказал я.

— Пленница ждёт своего похитителя, — повторила Ина.

— Теперь следует покорно склонить голову, — продолжил я обучение.

Женщина опустила голову, но сделала это уже испуганно. Оценив красотку теперь, я вынужден был признать, что в положении подчинения она была прекрасна.

Зачастую рабыни, выбранные для ночных утех, возможно, ещё утром получив распоряжение относительно того, что вечером они должны прийти на меха своего господина, приветствуют его стоя на коленях у его постели очень похожими словами. Я готов был поспорить, что Леди Ина отлично знала, что если в сказанной ей фразе заменить слова «пленница» на «рабыня», а «похититель» на «господин», то получится именно та форма приветствия. Многие свободные женщины знают о поведении рабынь и деталях их отношений с рабовладельцами куда больше, чем многие свободные мужчины это могут себе представить. В действительности, многие из свободных женщин, на словах выражая полную незаинтересованность такими вопросами, или даже отвращение к самой мысли об этом, на деле очарованы ими и при случае нетерпеливо выспрашивают всё, что только можно о них узнать. Конечно, не исключено, что у такого интереса есть и чисто практические причины. Возможно, они просто хотят получить

эти знания на случай, если однажды окажутся в положении, когда их сдёргивают со станка для клеймения, со свежей отметиной на их плоти, оставленной раскалённым железом. Безусловно, на самом деле ни одна свободная женщина не может знать того, чем должна быть рабыня. Этот секрет известен только самой рабыне. Точно так же очень многое в отношениях между рабыней и её господином не может быть известно свободной женщине, очень о многом она не может даже подозревать, в силу своей неготовности их понять. Впрочем, она обязательно, к своему изумлению, поймёт и изучит эти драгоценные, интимные и тайные детали их отношений, столь глубокие, восхитительные и бесценные, но только тогда, когда ошейник окажется на её собственном горле. Вот тогда она сможет понять, почему очень многие рабыни готовы скорее умереть, чем отдать свой ошейник. Просто эти женщины, только оказавшись в ошейнике, нашли свою радость и значение. Конечно, не надо забывать и того, что многие рабыни проводят всё своё время в упорном труде, и живут в постоянном страхе перед плетью. Именно им приходится служить в общественных кухнях и прачечных, разносить воду в карьерах и на больших фермах. Ничего удивительного, что такие женщины рано или поздно, начинают жаждать оказаться в собственности единственного владельца.

— Можешь поднять голову, — разрешил я.

Леди Ина подняла голову, и я понял, что она собирается сделать попытку показать свой характер.

— Ваш небольшой ритуал закончен? — ехидно осведомилась она.

— Голову вниз, — прорычал я, и женщина, испуганно вздрогнув, быстро опустила голову, и я продолжил: — Ритуал очень важен. И его исполнение имеет огромное значение. Прежде всего, это красиво. Затем, это символично и поучительно. Это установлено правилами. Он точно выражает, определяет и разъясняет статус. Он необходим, как один из компонентов цивилизации. Точно так же не стоит принижать значение и ценность символизма. Даже цепи на рабыне зачастую в значительной степени несут на себе символический смысл. Куда ей бежать, одетой как рабыня, в стальном ошейнике на горле и с рабским клеймом на теле? Она знает, что её быстро поймают и вернут хозяину.

— И всё же её цепи — остаются цепями, и они реальны, они держат её в полной беспомощности, и отлично держат, — проговорила она, не решаясь поднять головы.

— Верно, — согласился я.

Женщина вздрогнула.

— Тебе известны какие-нибудь ритуалы, связанные с рабством? — поинтересовался я.

— Целование и облизывание ног хозяина, принесение ему плети или его сандалий, в зубах и на четвереньках, стояние на коленях и ползание на животе перед ним, исполнение почтения, — перечислила Ина то, что знала.

— И в случае с рабыней, Ты понимаешь уместность, законность и предписанность таких действий, не так ли?

— Конечно, — кивнула она.

— Возможно, теперь Ты понимаешь важность ритуалов и применительно к тебе самой? — спросил я.

— Да, — ответила женщина.

— Можешь поднять голову, — разрешил я снова.

На сей раз Ина подняла голову со всем возможным почтением.

— Но я же не рабыня, — робко напомнила она. — Я — свободная женщина.

— Верно, — кивнул я.

— А если бы я была рабыней, Вы меня наказали бы? — полюбопытствовала она.

— Можешь даже не сомневаться, — заверил её я.

— И что бы Вы со мной сделали? — не отставала от меня Леди Ина.

— Не знаю, — пожал я плечами, — это зависит от обстоятельств и настроения. Возможно, отвесил бы пощёчину, или выпорол своим ремнём.

— Неудивительно, что рабыни так послушны, — вздрогнув, сказала женщина.

— Да, — усмехнулся я. — Рабыни послушны.

— Я тоже, — вдруг заявила она, — могу быть послушной.

— Встань, — приказал я, и через мгновение женщина стояла на ногах, по самые щиколотки, утонув в тёплом песке.