Скиталец. Флибустьерское синее море
Шрифт:
– Даня. Император! Вы там дети, мальчишки.
– Мы дети, мама.
– Иди, Даня, отдыхай. Тебе завтра в институт.
– Хорошо, будем спать.
Данька лег поздно, а вставать пришлось рано. Он немного проспал. Побежал в юридическую академию. Там встретился с Гришей. Тот сразу же набросился на друга.
– Ты совсем очумел. Сдурел. Ты куда делся? Думал, вообще не увижу тебя.
– Но я здесь. Конвертик отдай.
– Не отдам.
– Это почему?
– Ты прости, но не смог я удержаться.
–
– Распечатал я его, прочитал.
– Что же вы такие нетерпеливые!
– Всплеснул руками Данька.
– Что? Ты что мне написал? Все, погиб.
– Я думал, что такое может случиться. А я и не попрощаюсь. Но все обошлось.
– Расскажешь мне потом.
После лекций они шли по заснеженной улице, болтали. Данька в очередной раз рассказывал о битве. Здорово, повторял Гриня. И с флагом хорошо получилось. У вас свой император. Теперь можно строить империю.
– Гриша, какая империя. Одно название. Но ребятам нравится. Пусть забавляются.
– Пойдем ко мне.
– Предложил Гриша.
– Посидим, кофе выпьем, поболтаем.
Они пришли домой к Грише. Отца у того еще не было, не пришел с работы. Мать, как сказал Гриня, ушла в поход за красотой. Гриша расспрашивал о событиях на далеком Карибском море. Спрашивал о ребятах, которых знал только по рассказам друга. О Соле, о Сайрусе. Что там Брайан.
– Ранили его. Я его бинтовал. Хотел, как он меня, иголкой позашивать. Не дал.
Гришка смеялся.
Даня без труда учился в академии. И в спецшколе. Трудно было сказать, что дает ему стимул, занятия в академии для спецшколы или наоборот. Ему нравились все предметы.
– Гриша. Химия - это песня.
– Шутишь, это - мука.
– Нет, песня. И органическая химия. Не рассчитаешь с количеством - предоза. Нам с тобой это потом пригодится при ведении дел.
– Согласен.
– И физика.
– Что в ней, в физике.
– Даже обычная механика. Выстрел, тут зависит много от ветра, его направления, от начальной скорости. Все надо учесть. Важно, оружие было нарезное или гладкоствольное. Когда пуля вращается в полете, она меньше отклоняется.
– Учтем, Даня. Когда стрелять будем.
– То тоже. Мне и математика нравиться.
– Что тебе в ней понравилось?
– Теория комплексного переменного.
– Чего ты в ней нашел?
– Смотри, единица мнимая, а какие кренделя функции выписывают. Если из под коряги ( так он называл квадратный корень) вытащить минус единицу, то получим мнимую единицу. Что это значит? Или то, что она есть, или она мнит о себе, что она есть.
– Данька, не морочь голову.
– Не буду. Ты давай, английским занимайся. Открывай грамматику английского языка и читай. Тебе надо словарный запас пополнять.
– Даня, не получается у меня. Не могу всего запомнить. У меня ячеек в памяти не хватает.
–
– Не задавит.
– Гриша и сам не верил своим словам.
– Задавит. Ты видел, с какой здоровенной дамской сумкой она ходит.
– Причем тут сумка?
– Гришка нахохлился. Снова Данька голову морочит.
– А что в сумке?
– Даня сделал большие испуганные глаза.
– Косметика, помада.
– Что еще может быть в сумочке женщины.
– Нет, там гаротта.
– Что?
– Гаротта. Если тебя повесят, это позорно. А гаротта совсем другое дело. Для благородных. Это такой металлический ошейник. На шею оденут, а после винтики закручивают. Медленно, медленно, пока ты не сдохнешь.
– Шутишь?
– Не шучу. Испанцы такое делали. Вот Неля Николаевна будет медленно нам перекрывать кислород.
– Буду учить твой английский.
– Мы с тобой иногда будем по-английски между собой разговаривать. Сейчас я дам тебе книгу и ты начнешь читать.
Он достал из сумки книгу. Толстенькую.
– Это что?
– Как? Не видишь, Барбара Самюель. Любовный роман. Прочтешь, и мне перескажешь.
– Мне этого хватит до конца учебы в институте.
– Через месяц.
– Ты с какого дуба упал?
– Возмущался Гриша.
– А произношение у тебя. Кто тебя поймет, что ты говоришь.
– Обычное произношение.
– Я могу показать, на примере русского языка. Мая мыта ралу.
– Это что?
– Вот вредный Дэн.
– Мама мыла раму, в твоем произношении. У тебя невозможно понять, что ты говоришь.
Гриша только вздыхал.
Почти каждый вечер Данька ездил на ту троллейбусную остановку, где встретил Романа. Оттуда он шел на занятия в спецшколе. Нынче он выкроил время, что бы добраться до остановки пораньше. Он обещал отцу, что зайдет к Роману. Он сошел с троллейбуса, осмотрелся. Надо зайти, купить чего-нибудь этому крохобору. Называет себя верховным божеством. Обыкновенный крохобор. Поначалу хотел обойтись малым, но передумал. Взял коробку кофе пятьсот грамм и два килограмма шоколадных конфет. Ромка заслужил. Сложил все в пакет и потопал в госпиталь. Вот знакомый корпус хирургии. Женщине на вахте сказал:
– Я к Роману Алексеевичу.
– Помню, ты уже заходил. Бери бахилы. Халат. Иди. Он у себя.
Данька поднялся на второй этаж. Дверь знакомого кабинета. Он вошел в каморку Романа без стука. Тот сидел за столом, учитывая и переучитывая простыни и халаты.
– Так, приперся, - заявил Роман.
– Не ждал, что ли, - также грубовато откликнулся Данька.
– Я к тебе в гости.
– Проходи, садись. Здорово.
– Сказал хромой бог.
– Я тебе кое-что принес.
– Данька вытащил из пакета кофе и конфеты.