Скиталец. Начало пути
Шрифт:
– Где тебя носит? Я тебя ждал, ждал. Ты чего опаздываешь? Опять твои морские дела, что ли?
– Что-то воде этого. Потом, - отмахнулся Данька.
Не на одну из перемен он не выходил из класса. Был не уверен в своих силах. Уроки закончились, и друзья пошли домой. Даня шел медленно, старательно переставлял ноги. Дождь прекратился. На небе выглядывало солнце. Прохожие заняты своими делами. Максим спросил:
– У тебя что, мышцы болят? Капитан загонял? Тренировками изводит?
–
– Пытался избежать расспросов, но не так просто отделаться от Максима.
– Что так? Говори, - настаивал Макс.
– Капитан тебя ругал или еще чего?
– Нет. Пойдем, Макс, - нерешительно добавил.
– Ты помоги мне до дома добраться. Я как-то плохо себя чувствую.
– Не вопрос, помогу.
Максим видел, что друг двигается с трудом. Взял его под руку. Они вошли в квартиру Даньки. Друг помог ему устроиться на диване. Когда Дэн садился, пружины дивана жалобно скрипнули. Максим сел на стул напротив друга.
– Темнить опять будешь или расскажешь?
– Только попробуй отмолчаться. Он не позволит спрятать самые интересные моменты жизни матроса, своего друга.
Данька вместо того, что бы что-то рассказывать, расстегнул пиджак, затем рубашку. Максим увидел бинт и капли крови.
– Тебя ранили, Даня?
– Вот здорово. Настоящий бой, услышать о таком от участника событий. Сидеть рядом с героем.
– Есть немного. Видишь.
– Дэн не хочет вдаваться в подробности. Придется еще ответить перед капитаном. Нет ему прощения. Какие оправдания можно придумать. Только попытаться скрыть от Свена. Достанется ему.
– Даня, а как получилось?
– Максим ждет подробностей. Самый волнующий рассказ.
С волнением ждут рассказа и немые свидетели жизни людей. Шкаф с посудой замер. Пузатый телевизор на тумбочке притих в ожидании новостей.
– Это бой. Это я виноват. Не рассчитал.
– Дэн готов повиниться в содеянном.
– Я с тобой посижу, Даня. Вдруг плохо будет или что понадобится. Что-нибудь подать?
– Сам все расскажешь. Сам не выдержишь.
– Принеси водички, пожалуйста.
Максим побежал на кухню, налил стакан воды, вернулся. Отдал воду другу.
После тог, как сын ушел, Мария Петровна помыла посуду, посидела возле стола. Мысли путались в голове. Ее маленького мальчика могли убить. Если вчера мысли об опасности можно было гнать от себя, сегодня они стали реальностью. В любую из ночей она может потерять его. Тяжело поднялась, что бы отправиться на работу. Дорогу она не видела, шла, как слепая.
Аркадий Аркадиевич был на работе. Привык приходить рано. Когда Мария Петровна зашла в кабинет, он тотчас отметил бледность и подавленность Марии.
– Мария Петровна, вам не здоровится?
– Аркадий Аркадьевич помог ей сесть.
– Мария Петровна, голубушка, на вас лица нет. Вы заболели?
Мария Петровна тихо произнесла:
– Даньку... Даньку ранили, - всхлипнула она.
– Что?! Как ранили Даньку?! Где? Как это произошло?
– Засуетился Аркадий Аркадьевич.
– Ранили его, - Мария всхлипнула.
– Я не знаю, как. Он нечего не рассказывал.
– А где он сейчас?
– В какой больнице, в каком он состоянии.
– Он ушел в школу. На уроки.
– Мария развела руками. Сама не понимала, почему отпустила сына. Уступила Даньке.
– И вы его отпустили, Мария Петровна?
– Он упрямый. Сказал, что пойдет в школу. Не будет прогуливать.
– Ей надо было настоять, заставить Даню остаться дома. Не смогла.
– Рана тяжелая?
– Спрашивал Аркадий Аркадьевич.
– Его этой, шпагой прокололи.
– Мария с содроганием вспоминает, что увидела утром. Окровавленная тряпка, швы на теле мальчика.
– Как проколи? Насквозь?
– Трудно представить, что человек с такой раной может куда-то пойти. Не укладывается в голове такое несчастье.
– Нет. В грудь воткнули.
– Невольно прижала руки к своей груди.
– А потом?
– обычному человеку сложно представить раны, полученные в бою.
– Его какой-то плотник иголкой зашил. Ну, швы наложил.
– Мария вздохнула. Примитивный уровень медицины пугал.
– Плотник?
– Какая-то путаница. Обычного плотника не допустят врачевать.
Музейные экспонаты на полках могли припомнить дела и более странные. В отдаленные времена раны перевязывали женщины и старики. Никто не спрашивал наличия соответствующего удостоверения. Любая помощь ценилась.
– Да. А потом грязной тряпицей обмотал.
– Продолжала жаловаться Мария.
– Господи! Они там все с ума посходили, - возмущался Аркадий Аркадьевич. Микроскоп позволил увидеть соседствующих с нами микробов. С тех пор люди по-настоящему задумались об инфекции и прочем. Сами создали идеальные условия для жизни своих малых врагов и спохватились.
– Я ему то же говорила. Я, конечно, сменила повязку, обработала рану йодом, и он ушел в школу. Сама не понимаю, как отпустила его.
– Может вам, Мария Петровна, домой поехать. Вдруг Дане будете необходимы.
– Я немного посижу и поеду. Ой. Аркадий Аркадьевич...- и Мария Петровна заплакала.
– Его могли убить. Моего Данечку могли убить. Заколоть.
– Успокойтесь. Успокойтесь, Мария Петровна.
– Аркадий Аркадьевич обнял голову Марии.
– Он же жив.
– Жив.
– Магическое заклинание.