Скованные одной цепью
Шрифт:
— Какая милая пижамка! — восхищаюсь я, разглядывая её наряд, и решительно направляюсь к этой сонной растрёпанной блондинистой заразе. — В мою честь, не иначе. Мне нравится — такие классные зайчатки!
— Не подходи, Зайцев!
Она вытягивает руку вперёд, пытаясь остановить меня. Куда там? Кто меня сейчас остановит? Только несущийся навстречу локомотив. Хватаю девушку за талию, она визжит и брыкается.
— Соседей разбудишь, не ори, — информирую я её о возможных последствиях такого громкого визга и опрокидываю
— Хорошо, что бы они ещё и полицию вызвали… что б тебя арестовали за вторжение…
— Ща, Волкова, ща будет тебе вторжение, — обещаю я и целую её сначала настойчиво и жадно, потом смягчая прикосновения, потом вообще ласково и нежно, когда чувствую, что перестала брыкаться и отвечает на мой поцелуй. И это всего лишь поцелуй, а мне уже крышу сносит и во всём моём теле уже творится что-то невообразимо приятное.
— Волкова, — упрекаю я её хрен знает в чём, с громким чмоком отрываясь от её губ, садясь на колени в кровати и стаскивая с себя куртку.
— Зайцев, подари мне эту майку, — улыбается эта пижама в зайчиках.
Я с интересом опускаю глаза на то, что надел, даже не глядя. Надпись на моей майке гласит: «Маньяк на девишнике», и картинка такая нарисована: зайчики кругом, а по центру один большой с наглой рожей и с морковкой в лапе, которая торчит недвусмысленно. Удав с Тарасом мне эту майку подарили в прошлом году на день рождения, помню, ржали как кони.
— Она твоя, — решительно стягиваю это творение неизвестного художника, а так же джинсы.
К оголению Волковой подхожу более основательно и совсем не тороплюсь, растягивая удовольствие. Она пытается прикрыть оголённые мною её части тела, но эта возня выглядит скорее, как игра, нежели серьёзное сопротивление. И это меня заводит ещё больше. Целую нежно всё, что оголяется на ней, а она невольно касается моего лица, в слабой попытке оттолкнуть, проводит ручками по моим плечам и запускает пальчики в мою шевелюру на затылке. Я млею от этих её прикосновений. Она млеет от моих ласк, но чуть слышно шепчет:
— Нет, Зайцев, нет…
— Да, Волкова, да! — шепчу я в ответ.
Я знаю, что ей было хорошо в прошлый раз. Знаю, ей будет хорошо и сейчас.
И я делаю это «хорошо». Не торопясь, наслаждаясь каждым проникновением в неё. Не сдерживаю свои стоны, когда чувствую волны кайфа в своём теле. Смотрю и ловлю её ахи и вздохи, попискивания и порыкивания. Меняю позы, изучая это прелестное тело со всех сторон. Волкова, вроде как, сопротивляется моей буйной эротической фантазии, но лишь слегка, для вида, типа «отстань, надоедливый». А я растягиваю удовольствие, вхожу неторопливо, чтобы прочувствовать каждое мгновение блаженства. И она не выдерживает этой сладкой мУки:
— Алёшка, быстрее давай…
А-а-р-р… как она меня назвала? М-м-м… моё имя в её исполнении звучит просто волшебно.
—
Понимаю, что сам так долго не выдержу, наращиваю темп и вот уже наши стоны и рваные вздохи звучат в унисон, а тела резко припечатываются друг к другу, когда я толкаюсь в неё, но мы ничего не замечаем, кроме зарождающегося чувства наивысшего наслаждения. И мы оба подходим к этой вершине. Когда я явственно ощущаю пульсацию у неё внутри, позволяю себе расслабиться и окунуться в улётный сладкий оргазм.
— Алёшка… — всё ещё глубоко возбуждённо дыша, шепчу я, целуя её шею и плечико.
— Алёшка… — разомлев от наслаждения, вторит она.
Краем глаза вижу искрящуюся бриллиантовую пыль, танцующую вокруг нас. Подталкиваемый какой-то всплывшей из глубины сознания мыслью, скатившись с Волковой, цепляю с прикроватной тумбочки стакан с водой, выпиваю остатки и зачерпываю эту искрящуюся субстанцию. Ставлю стакан на место, накрыв его небольшой книжицей, которую, видимо, Алёна читает перед сном. Надеюсь, что до утра это волшебство наших потоков не выветрится.
Распластываюсь на простынях, удовлетворённый и счастливый. Ну вот, теперь точно можно поспать… Чувствую, как копошится под боком моя удовлетворённая и счастливая вредина, обнимаю её. Минута, другая… и мы оба проваливаемся в сладкие сны.
***
Утро наступило, как всегда, неожиданно. Глянув на часы, понимаю — мне кирдык! Через двадцать минут я должен быть на работе. Нихрена не успею. Лихорадочно шарю вокруг кровати в поисках своей одежды.
— Ты мне эту майку обещал, — потягивается Волкова под одеялом.
— Тогда дай мне какую-нибудь взамен, — прошу я, подходя и целуя мою сонную красавицу.
— Там, в шкафу найдёшь, — пальчиком указывает она направление.
Я торопливо роюсь в аккуратно сложенных трикотажных изделиях и выуживаю довольно большого размера майку. Пойдёт. Некогда выбирать. Наскоро одевшись, смотрю на стакан, в котором теперь нет ни одной искорки. Исчезло наше волшебство, жаль. Надо бежать, поэтому быстро ещё раз припечатываюсь к её губам и шепчу:
— Мне пора, сладкая, увидимся позже. А ты не балуйся без меня, особенно в прошлом.
Час спустя
Мой «Ягуар» ревёт мотором, я мчусь на всех парах по автобану в Техрос.
— Алексей, где тебя носит!? — басит по громкой связи Командор. — Все уже собрались, только тебя ждём.
— Прости, задерживаюсь, начинайте без меня, — отвечаю я, давя на педаль газа.
И почему я вчера не угнал вертолёт?...
Ещё час спустя
— … это невозможно, — слышу я голос одного из присутствующих в конференц-зале резиденции Командора, когда решительно распахиваю дверь и вваливаюсь в помещение.
Английский язык с У. С. Моэмом. Театр
Научно-образовательная:
языкознание
рейтинг книги
