Скрытая бухта
Шрифт:
– Я пока не успел просмотреть все содержимое жесткого диска, начал только сегодня, но есть деталь, которая мне кажется важной. В истории браузера помимо новостей о находке на вилле “Марина” есть страницы с информацией о компании “Анчоусы Онгайо”.
– Еще одна зацепка. Дело все усложняется. – Лейтенант сделала запись на доске. – А какие именно страницы?
– Экономические разделы из самых разных газет, от “Эль Диарио Монтаньес” до “Эль Фаро де Кантабрия” и “Эль Кантабрико”.
– А нет в истории поисков указаний на интерес к самой сеньоре Онгайо? Он интересовался только компанией?
– Кажется, да. Но я этим и занялся-то буквально только что, вчера допоздна проторчал
– Конечно, – проявила снисходительность Редондо. Непунктуальность и проволочки она ненавидела, но понимала, что людям иногда нужно спать. Несколько секунд она молчала, обдумывая услышанное. С чего бы старому моряку интересоваться делами анчоусной компании? Сомнительно, что он собирался устроиться туда на работу. Шантаж? Она снова взглянула на Ривейро: – Нужно проверить, не шантажировал ли Педро Салас компанию “Анчоусы Онгайо”. Не будем исключать такую возможность.
Все снова закивали – все, кроме Сабаделя, который почти прищелкнул языком, но все же удержался в последний момент.
– Хорошо, двигаемся дальше. – Валентина Редондо покосилась на настенные часы. – Я закончу с общей картиной, а затем вы поделитесь догадками, сомнениями или вопросами. Договорились?
Подчиненные опять согласно закивали, даже Сабадель, который нервно елозил на своем стуле.
– В четверг мы находим тело младенца. В воскресенье на рассвете в Суансесе убивают Педро Саласа. Его тело находят рано утром в понедельник, у пристани в устье реки. Вечером девятого июля, во вторник, владелец дома Оливер Гордон встречается со своим адвокатом в Сантандере и просит предоставить ему информацию о своих предках и о вилле “Марина”. Последнее может подтвердить капрал Камарго, который вчера побывал у адвоката Сан-Романа в Сантандере. – Она посмотрела на капрала, и тот кивнул в ответ. – Сразу после этого сеньор Гордон встретился с Ривейро, Сабаделем и со мной здесь, в комендатуре. В среду, десятого июля, то есть на следующий день, сеньор Гордон с девяти утра и до позднего вечера был с нами – сначала ездил с нами в Сантильяну-дель-Мар, а затем в Комильяс. Другими словами, у Оливера Гордона есть алиби на весь вторник и почти на всю среду, так как я подвезла его до виллы “Марина” где-то в половине девятого. О том, насколько это важно, можно будет судить, когда будут готовы лабораторные экспертизы об отравлении доктора Бьесго, погибшего, по нашим сведениям, вечером во вторник, хотя его тело наши коллеги из Суансеса обнаружили в среду утром. Однако точное время смерти еще предстоит установить.
Редондо снова ненадолго прервалась, изучая свои записи и схемы на доске, будто проверяя, не пропустила ли что-то. И перешла к следующему пункту:
– Кажется, сеньору Онгайо удивила и расстроила весть о смерти доктора. Но эта женщина всю жизнь заключала сделки, она умеет лгать и манипулировать. У меня такое ощущение, что она солгала мне во многом, но прямо сейчас против нее у нас имеются только эти догадки и ничего больше.
Редондо глубоко вздохнула, словно пытаясь привести мысли в порядок.
– На данный момент мы имеем три трупа, первому из которых, вероятно, более пятидесяти лет, и именно эта находка, похоже, послужила спусковым крючком для остальных убийств. И нельзя исключать, что убийств может быть больше. Педро Саласу было шестьдесят четыре года. Давиду Бьесго – семьдесят два. Возрастной диапазон позволяет предполагать, что убийце примерно от шестидесяти до семидесяти пяти лет. Может, мы имеем дело с психопатом, хотя, судя по modus operandi, дело не в психопатии, а в связи между жертвами. В любом случае для составления криминологического портрета убийцы, если
Прежде чем обратиться к подчиненным, Редондо постаралась взвесить, имеются ли какие-нибудь замечания по изложенному у нее самой.
– Есть комментарии? – наконец спросила она.
Сабадель опустил взгляд. Он знал, что его усилия пока не принесли результата, так что его нынешняя задача сводилась к тому, чтобы узнать, как очутился бог Тлалок на вилле “Марина”. Гребаная зеленая кукла, думал он. Его раздражало, что никак не получается установить эту связь, а установить ее должен был именно он. Такое в отделе случалось нечасто. Его бесило, что вот уже почти год следственным отделом руководила лейтенант Редондо, хотя вообще-то он чувствовал себя куда более подходящей кандидатурой на эту должность, чем эта истеричка с манией чистоты. Разве полиция – место для домохозяек? Конечно, нет. Вот то-то.
– По-моему, – заговорил Ривейро, не умевший читать мысли Сабаделя, – обнаружение останков младенца сработало как детонатор для последовавших затем убийств, хоть я не уверен, что это дело рук одного человека, – способы совершенно разные. Убийство Педро Саласа похоже на месть в припадке ярости. В него стреляли в упор, убийца стоял прямо перед ним. С врачом расправились куда более изощренно, по-женски, всем нам известно, что среди убийств посредством отравления пропорция составляет семь к одному в пользу женщин.
– Это правда, – согласилась Редондо, – но чтобы составить портрет преступника, нам нужны результаты всех экспертиз. Сначала необходимо узнать “что”, а потом выяснять “как” и “почему”.
– Я как раз об этом думала, – подала голос Марта Торрес. – О “почему”. Я не вижу мотива. Возможно, ребенка даже не убивали, а если и так, то срок давности преступления истек. Зачем кому-то убивать из-за того, что нашли давние останки?
– Это нам и предстоит установить, Торрес, – ответила Редондо. – Мотив, причину. Похоже, вместе с ребенком похоронили какие-то тайны.
– Когда потревожишь мертвеца, ничего хорошего не жди, – ко всеобщему изумлению, вдруг изрек агент Субисаррета, который обыкновенно отмалчивался на собраниях.
– Да уж, – сказала Валентина. – Возможно, тут нам поможет геопрофилирование.
Она указала на карту, припомнив методы расследования, которые изучала в отделе поведенческого анализа Центрального разведывательного подразделения судебной полиции Испании. В Мадриде она провела всего две недели, пару лет назад прошла там интенсивный курс, предназначенный не только для специалистов, но и для психологов-криминалистов гражданской гвардии и некоторых подразделений спецназа. За те насыщенные две недели у нее сформировались как собственная точка зрения, так и обширная база для работы на годы вперед. Хотя отдел поведенческого анализа был первым отделом, занимающимся психологическим анализом насильственных преступлений в Испании, там использовались уже проверенные методы, заимствованные у британского Скотланд-Ярда, французской Сюрте и американского ФБР.
Валентина обозначила точки, где были найдены три тела. Ребенок – в Суансесе, Педро Салас – в Суансесе, доктор – в Ла-Таблии. Он жил в Сантандере, но ездил к сеньоре Онгайо в Комильяс, и это был его последний визит. Где разместить его на карте?
Коллеги вопросительно смотрели на нее.
– Ищешь точку привязки, да? – спросил Ривейро, с которым Редондо подробнее, чем со всеми остальными, делилась мадридским опытом и вообще обсуждала возможные способы криминального профилирования.
– Точку привязки? – не поняла Марта Торрес, самая молодая сотрудница в отделе.