Скрытая бухта
Шрифт:
– Нет, это нет, – молит девушка, осознав, что он расстегивает штаны, но и сама она полностью во власти желания.
Он не отвечает. Убирает руку с пуговиц на штанах и вновь ложится на Хану, мягко заставляя ее раздвинуть ноги, пока сам он отчаянно движется сверху, покрывая жадными влажными поцелуями ее груди, безжалостно пожирая их, крепко сжимая своими загрубевшими, отполированными морской водой руками. Хана не успевает понять, что произошло, как вдруг он, тяжело дыша, завершает свои дикие движения, кончив в штаны. От трения их промежностей она испытала что-то
– Когда ты собираешься сказать отцу, что мы встречаемся? – спрашивает он Хану.
– Не сейчас, – слабо улыбается она.
– Но мы встречаемся.
– Ну ладно, – соглашается она.
– Ладно? То есть не сейчас? А когда? Не понимаю, чего ты боишься. Мы могли бы попросить его разрешения жениться. Пусть знает, что все серьезно. Если он хочет подождать до твоего совершеннолетия – подождем, но я уже устал от всего этого. Вечно эти секреты, эти прятки, дурацкие оправдания. Я хочу жениться на тебе. – Луис сдерживает напор, как будто это уже давний и извечный разговор. – Или ты не любишь меня?
– Нет. Нет, я люблю тебя, – отвечает она и на мгновение замолкает, – но ты слишком спешишь.
– Спешу? Это после четырех-то лет ухаживаний? Да ведь все вокруг думают, что мы встречаемся! – Луис возмущенно повышает голос, выпускает ее из объятий и вскакивает почти в бешенстве.
Хана мрачно смотрит на него:
– А на что мы будем жить? И где?
– Как это где! В Комильясе, мы, твою мать, уже сто раз это все обсуждали. У нас дома, с мамой, я же предупреждал тебя, что не оставлю ее одну. А выручки от рыбной ловли более чем хватит. Хана, я мужчина. Я буду приносить в дом деньги и еду. Сардинки, которые ты так любишь. Будем есть то дораду, то хек. – Луис смотрит на нее с надеждой. – Этого разве мало, чтобы быть вместе? Ведь у нас будут пища и кров.
– А я что?
– А что ты?
– Да, а что я буду делать? Убираться, присматривать за твоей матерью, готовить, рожать бог знает сколько детей и шить с утра до вечера, чтобы скопить хоть что-то, чтобы были какие-то сбережения? Этим я буду заниматься? – вызывающе спрашивает Хана, встает и направляется к выходу из амбара, останавливается и смотрит на Луиса, уперев руки в бока.
Луис молчит несколько секунд.
– Не знаю, чего ты хочешь. Чего ждешь. Жизни принцессы? Я от тебя многого не требую. Но да, тебе придется работать по дому.
– Ну конечно. До посинения. Все, что ты мне предлагаешь… у меня уже есть.
Луис холодно смотрит на нее:
– Нет. У тебя нет меня.
Хана отвечает пристальным взглядом, резко разворачивается и быстро выходит из амбара. Каждое движение
Хана плачет, урвав напоследок у Луиса еще несколько поцелуев.
– Я люблю тебя. Но больше не могу терпеть все это, эту нищету, – говорит она, глядя на свои туфли, сделанные из обрезков черных ремней, которыми обвязывают пирит для доставки с Астурийского цинкового завода в трюмы кораблей и которые держатся на ногах за счет лент из брезента.
– А мы и не будем жить в нищете, – ласково говорит Луис и снова целует ее. – Мы будем жить счастливо, хотя и скромно. Мы будем вместе. Что может быть лучше.
– Да, но Клара…
– Забудь про Клару! Вечно она пудрит тебе мозги. Знаешь же, чего она добилась? Знаешь? Подтирает задницы отпрыскам всяких богачей да вкалывает от зари до зари.
– Не говори так. Она моя сестра. Зато у нее красивые платья и туфли из Лас Галериас. И вкусная еда на столе. Клара очень умная.
– Разумеется. Еще одна умница, решившая выскочить за принца.
– Луис!
– Прости, но это правда. Давай не будем спорить. Я тебя люблю. – Луис улыбается. – Вот видишь, какая ты красивая, когда сердишься?
– Мне пора.
– А когда мы поговорим с твоим отцом?
– Потом, не теперь.
Луис в последний раз хватает Хану за локоть. Улыбка уже исчезла с его лица.
– Ты пойдешь за меня или нет? Мне ведь тоже могут надоесть все эти игры, Хана, и я больше не стану к тебе ходить.
Ее обдает холодом. Он никогда не намекал, что может перестать ухаживать за ней.
– Дело не в том, что я тебя не люблю. Просто еще слишком рано, – отвечает она, глядя на него нежно.
Луис кивает:
– Тогда я подожду. Но терпение не бесконечно, Хана. Не держи меня за дурака. Если ты меня не любишь или вдруг перестанешь любить – скажи мне, потому что я уже не могу так волочиться за тобой. Я просто уйду, и ты меня больше не увидишь.
Хана улыбается. Для нее яснее ясного, что спор окончен. Вообще-то они уже не раз говорили об этом. Она целует Луиса на прощанье. Оба знают, что пора расходиться.
– Бывают дни, когда я ни капли тебя не люблю. Когда ты начинаешь нудеть про женитьбу. – Она еще раз целует его, в щеку. Луис вздыхает покорно.
– Если ты меня не будешь любить, я стану любить тебя за нас обоих. – Он внимательно глядит на нее.
Хана понимает, что пусть даже разум и мечты влекут ее к несбыточному, но в сердце ее навсегда останется этот спокойный синий взгляд молодого рыбака, провожающего ее домой сегодняшней ночью. Приближается решающий момент выбора. Выбора пути, по которому следовать дальше в единственной жизни, что дана человеку. Путь победителей манит своим блеском, но сложно понять, куда ступить. Однако лишь труґсы перестают бороться за то, что им принадлежит. Знаешь, какие воины опаснее всего?