Скрытый Пророк

Кнаак Ричард А.

Когда разум вернулся, он обратил внимание на слабый, но приятный холодок в ладони. Ещё от неё исходило тусклое свечение, которое напомнило ему свет звёзд.

Взглянув вниз, Ульдиссиан увидел костяной кинжал Мендельна. Прямо на глазах тусклое свечение исчезло.

Подумав о брате, Ульдиссиан развернулся, чтобы возвратить ему кинжал… И только тогда обнаружил, что Мендельна с ним нет.

— Его больше беспокоил ты и то, что ты можешь сделать, — объявил голос с противоположной стороны.

Ульдиссиан повернулся и встретился лицом к лицу с Ратмой.

— Я должен вернуться за ним!

— Ничто не возрадовало

бы меня больше, чем его освобождение, особенно если учесть, что это моё упущение позволило убедить его пойти за тобой в Кеджан, — фигура в плаще подошла ближе. — Но если ты вернёшься в тоннели и сойдёшься в бою с магами, то вообще не останется никакой надежды вылечить то, что и так уже может быть нам не под силу исправить.

Как обычно, Ульдиссиан мало что понял из слов Древнего. Он знал только, что его брат оказался среди врагов после того, как пытался спасти его.

— Я возвращаюсь назад!

Ратма покачал головой.

— Ульдиссиан, ты не знаешь о том, что произошло за последние несколько часов. Совет магов и многие из глав ведущих гильдий — все, кто собрался для встречи с тобой, — были зверски убиты.

Вести как камнем по голове ударили Ульдиссиана.

— Убиты? Как?

— Одной из них… Которая утверждает, что сделала это ради тебя. Её они тоже ищут, но если ближе к делу, то ты объявлен гнусным убийцей, чьи приверженцы так же должны быть остановлены. Кланы магов — да нет, вся столица — встаёт на войну против эдиремов.

Это был кошмар, которого сын Диомеда боялся прежде, но был уверен, что сможет его предотвратить. Ему не нужно было спрашивать, кто стоял за всем этим. Само собой, Инарий. Инарий — а также повелитель демонов Диабло, который, вероятно, зачем-то тоже был замешан в деле.

А ещё была эта женщина-маг, которая, без сомнения, не без поддержки ангела и демона, а то и того и другого, владела такой силой, которая могла зверски расправиться с искушёнными заклинателями. Он подозревал, что это была Амолия — но не настоящая она. Она была не из тех, кого легко обратить.

Малик достал новое тело и, очевидно, заключил соглашение с теми, кто жаждал падения Ульдиссиана.

И всё же его беспокойство за себя было минимальным. Ульдиссиан поднял кинжал Мендельна, намереваясь использовать его для возвращения к брату или даже для возврата самого брата. Однако кинжал выглядел не так, как раньше. Он был бледным в более зловещем смысле, бледным и безжизненным.

Древний покачал головой.

— Я этого боялся. Когда я ощутил тебя, но не его, я подготовился к худшему.

— Прекрати говорить загадками и помоги мне сделать что-нибудь!

— Но ты ничего не можешь сделать для Мендельна, — сказал Ратма с полнейшим хладнокровием. — Вообще ничего не можешь. Посмотри на клинок. Связь между ним и кинжалом пропала, — он опустил голову. — Твой брат потерян для нас.

Глава четырнадцатая

«Так вот она, смерть? — спросил себя Мендельн. — Так вот она какая?»

Если это была она, она была куда меньшим, чем он представлял. Конечно, воображение и истина не всегда соприкасаются, а порой и вовсе движутся в разных плоскостях. И всё же Мендельн думал, что будет что-то большее — если учесть, что он наблюдал живым, — чем эта полнейшая

пустота. Он не мог ничего увидеть, не мог ничего потрогать и даже не знал, осталось ли у него хоть какое-то подобие его старой телесной формы.

Его разум устремился назад к событиям в тоннеле. Под руководством другого ангела он не только проник в город стремительно и незаметно для стражи — физической или магической, — но и смог после этого использовать свою кровную связь, а также навыки, которым научили его Ратма и дракон, чтобы разыскать брата. К несчастью, вызволение Ульдиссиана оказалось не таким простым делом, как он рассчитывал.

Что привело к ситуации, в которой он оказался, когда наконец нашёл брата, Мендельн знал лучше большинства остальных. Призраки пришли к нему, ну конечно, призраки мертвых заклинателей и лидеров гильдий. Эти духи были ещё более рады, чем обычно, посвятить его в причину своего убийства. Мендельн знал все детали, словно он сам находился там, и не сомневался, что женщина, Амолия, была не тем, за кого себя выдавала. В самом деле, когда призраки подтвердили его догадку, ничего страшнее они рассказать не могли.

Они открыли ему, что это его деяниями свершилось всё это несчастье и кровопролитие. Они открыли правду, пересказав историю, которую Ульдиссиан назвал правдивой.

Страшный дух высшего жреца, Малика, был виновен во всех гнусных убийствах.

Как-то ему удалось освободиться из куска кости, к которому его привязал Мендельн, и теперь он подобно какой-то ужасной заразе переходил от одной к жертвы к другой. Хуже того, если подозрения Мендельна были верны, все смерти, вызванные продолжающимся существованием призрака, были совершенно случайными, ведь он преследовал лишь одно по-настоящему желанное тело — тело Ульдиссиана.

Испытывая вину от ужаса, который он напустил на остальных, Мендельн понял, что важно только одно. Он должен был вызволить брата из столицы, где Малик, конечно же, всё ещё скрывался. Правда, некоторое время поиски были тщетными. Начало казаться, что Ульдиссиана вообще не существует, но в конце концов Мендельн сумел выяснить его местоположение. Ошибка состояла в том, что он искал над землёй, тогда как его брат находился ниже.

И, конечно же, он нашёл Ульдиссиана, только тот был окружён группой мстительных охотников, которые не собирались прислушиваться к голосу разума. Мендельн не колебался ни секунды. Заклинание, воздвигшее стену из костей, было подкреплено страхом за брата, и эффект ошеломил его не меньше, чем магов и даже самого Ульдиссиана.

Но потом, когда Ульдиссиан не только не пожелал уйти, но уже готов был ударить в ответ — и предстать тем самым злом, которым кеджани его считали, — Мендельн не видел иного выхода. Он позабыл о своём заклинании и вместо него прочёл другое, которое, как он надеялся, должно было вызволить брата из беды. Это означало пожертвовать кинжалом, но его это не волновало.

Заклинание сработало. Ульдиссиан исчез.

И маги атаковали его, как они намеревались атаковать Ульдиссиана.

Это было последним, что помнил Мендельн, не считая короткой искры непередаваемой боли. В следующий миг он обнаружил себя в этой неизвестности, за неимением более подходящего слова.