Сквозь божественную ложь 2
Шрифт:
Справедливости ради, он вовсю пользовался преимуществами, которые давали ему десятки артефактов и клинки в обеих руках, в то время как у Энель был один Аскалон. Но факт оставался фактом: кинот неспешно теснил её.
Бешеный темп вскоре снизился. Было заметно, что оба бойца подустали. Немудрено. Один полагался на выучку и артефакты, другая — на многолетний опыт и собственные силы. Но и артефакты, и силы имели свойство выдыхаться.
Тем не менее Хесон неустанно напирал на ашуру, отсекая любую возможность контратаки.
Я облизнул пересохшие губы. В голове метались разрозненные
Нужно помочь.
Но как?
Если я полезу вперёд, то лишь помешаю Энель, так как для сражения плечом к плечу тут было чересчур тесно. Да и не тот это тип схватки: манёвренность принесёт больше пользы, чем меч союзника, с которым не отрабатывался строевой бой.
А затем стало не до размышлений. После очередного обмена ударами Хесон скользнул мимо Энель, увернувшись от её последнего тычка. Взгляд Меченосца вперился во что-то за моей спиной — наверняка он понял, что так просто нас не взять, и решил разобраться с работой, а развлечение оставить на потом.
Или сбежать, если удача отвернётся от него.
Но на его пути стоял я. От меня кинот отмахнулся, точно от назойливой мухи. Едва повёл кистью, походя нацелив кинжал в живот, — видимо, думал, что этого хватит.
Но я удивил его — да и себя самого, пожалуй. Моментально призвав нилис, я подставил его под выпад, и он разрубил кинжал, словно тонкую ветку.
Не растерявшись, Хесон пнул меня по голени и отпрянул. Нога отнялась от боли, но так просто я отпускать его не хотел и потянулся к спрятанным в рукаве ножнам с метательным ножом. Не для того, чтобы извлечь, этого я бы попросту не успел. Мне нужно было всего лишь коснуться его, чтобы впитать заключённую в сигнальник энергию.
По мышцам разлилась сила. В отбитую ногу вернулась жизнь, а мир заиграл новыми красками. Движения Хесона чуть замедлились — достаточно, чтобы я мог отбивать его атаки. В момент, когда палаш соприкоснулся с нилисом, на его лезвии запылал серебряный узор. Нилис, с лёгкостью рубивший деревья, отскочил, и блок болезненно отдался в руку. На палаше появилась зарубка — не первая, другие, по всей видимости, оставил Аскалон.
Но одно то, что его оружие выдержало встречу с двумя чертовски острыми мечами, заслуживало удивления.
Подоспела Энель, и вдвоём мы набросились на Меченосца. Он лишился кинжала, палаш был явно слабее что нилиса, что Аскалона, его атаковали с разных сторон — и всё же каким-то чудом Хесон спасся от неминуемой гибели. Он оттолкнулся от стены, кувыркнулся в воздухе и приземлился за спиной Энель. Та развернулась, но не напала сходу. Лицо ашуры осунулось от напряжения.
Чем бы ни закончился этот бой, гордости Энель будет нанесён суровый удар. С ней на равных держался смертный! Нет, не просто на равных — в противостоянии двое на одного!
Внезапно мир вокруг поблёк. К конечностям будто гири привязали.
Действие сигнальника закончилось.
— Проклятье! Мельтрузианская игрушка, — ухмыльнулся Хесон, тяжело дыша. Пот стекал по его лицу, но самообладания мерзавец не утратил. — Так вот на что ты тогда надеялся. Да уж, трудные попались чучела для битья. Даже не закрыться толком. Но ничего… Я не отступлю…
Последние фразы он пробормотал под нос. Чешуйки
Залихватски крутанув палаш, Хесон ринулся к Энель. Усталость кинота как рукой сняло. Он совершенно наплевал на то, что из него хлещет кровь, и сосредоточился на врагах перед ним. Ашура, которая воспользовалась передышкой, чтобы сотворить какое-то пространственное заклятие, отреагировала с задержкой.
Палаш коснулся её бока и тотчас убрался прочь, чтобы не попасть под запоздалый удар Аскалона. Энель вскрикнула и прижала ладонь к животу; пальцы окрасились красным.
Ко мне пришло холодное осознание. Если ничего не изменить, мы проиграем. Хесон явно задействовал какой-то неприкосновенный резерв: теперь кровь выступала у него на коже, выходя через поры. Выглядел он как ходячий труп. Но то, что он умирал, не мешало ему побеждать. Он поставил на кон собственную жизнь, лишь бы расправиться с нами.
Я сунул руку в карман. Пальцы крепко обхватили круглую пластинку, которую Чжинри называла ключом. Острые края порезали пальцы, и артефакт вдруг стал горячим. Я ощутил зов: нечто, находившееся вдалеке, там, за Змеиной рекой, в глубине Области Аномалий, зашевелилось во сне… Или мне показалось? Или то был не сон, а дрёма, наполненная ожиданием?
Я видел связь между нами, тонкую, но прочную нить, что протянулась во времени и пространстве. По ней хлынула сила. С каким-то отстранённым интересом я наблюдал за тем, как моя собственная рука, державшая нилис, взметнулась в торжественном жесте, открывая силе путь вовне.
Окровавленное, но довольное лицо Хесона вздулось жуткими пузырями и почернело — на нём сверкали белые зубы. Шариками слизи лопнули глаза, Меченосец взвыл и вспыхнул, будто пропитанный смолой факел. Пламя плясало и на палаше, и тот стекал яркими медленными каплями на землю.
Жутко завоняло гарью.
Несколько мгновений спустя Хесон осыпался сероватым пеплом.
Я пошатнулся. Накатило головокружение, от усталости подгибались ноги. Я чувствовал, что вот-вот упаду в обморок.
Но страшило меня не это.
Кого я ощутил на другом конце нити, что терялась в Области Аномалий?
Из переулка, где развернулось сражение, мы сбежали. Пускай места были безлюдные, но не настолько, чтобы никто не заметил развернувшуюся поблизости битву, закончившуюся применением чудовищной магии. Скоро сюда слетится стража со всей округи.
Миновав пару кварталов, мы остановились, чтобы привести себя в порядок. Встревоженная Айштера подлетела к Энель, на что ашура, обычно не терпевшая чужой заботы, без препирательств показала ей рану. Та оказалась пустячной — длинный, но неглубокий порез, который знахарка тут же зашила, после чего занялась курткой ашуры. Она заштопала её и кое-как оттёрла от крови; если не приглядываться, заметно не будет.