Сквозь тьму
Шрифт:
Альбоин отдал честь и повторил приказы. Затем он направился на восток, чтобы передать их другим дозорным и вернуться на свой пост.Глядя в его широкую спину, Леудаст медленно кивнул. Альбоин теперь действительно был ветераном. Он видел плохое наряду с хорошим, и он все еще сражался и не слишком пал духом.
Капитан Хаварт и его люди получили примерно половину того, что предсказывал Леудаст: столько, сколько можно ожидать, имея дело с альгарвейцами без снега на земле. Солнце садилось на юго-западе, прежде чем люди короля Мезенцио осознали, что болото защищено. Затем
“Не позволяйте им беспокоить вас, парни”, - сказал Хаварт, когда одно из этих яиц взорвалось и забрызгало грязью и вонючей водой весь ландшафт. “Они совершенно слепые. Посиди немного тихо, а потом мы выберемся отсюда”.
В отличие от альгарвейцев, люди Хаварта хорошо знали болото. Они нашли тропинки, которые вели на запад, а также некоторые, которые предлагали побег в других направлениях. “Жаль, что у нас нет яиц, которые мы могли бы закопать здесь, чтобы преподнести головастикам небольшой сюрприз, когда они доберутся так далеко”, - сказал Леудаст.
“Жаль, что мы не можем похоронить проклятых альгарвейцев здесь”, - ответил Хаварт. “Но, пока они не похоронят нас, у нас будет еще один шанс расправиться с ними позже”.
Часовые возвращались по тропинкам к главному участку возвышенности. У одного из них была рука на перевязи. “Пройдет какое-то время, прежде чем олгарвейцы доберутся сюда”, - сказал он; в нем все еще была сила борьбы.
“Давай выдвигаться”, - сказал Хаварт, а затем небрежно добавил: “Леудаст, ты возглавишь арьергард”.
Леудаст служил в армии с тех времен, когда единственным сражением была судорожная война между Ункерлантом и Дьендьесом в горах фар, далеко на западе. Если кто-то здесь и мог возглавить арьергард, то это был тот самый мужчина. Если это означало, что у него была слишком большая вероятность быть убитым ... что ж, он был слишком близок к тому, чтобы быть убитым уже довольно много раз. Если бы он стоял и сражался, у его товарищей было бы больше шансов уйти. Он пожал плечами и кивнул. “Есть, сэр”.
Хаварт дал ему дюжину человек, на пару больше, чем он ожидал.Он расположил их так, чтобы они прикрывали места, где тропы с востока выходили на возвышенность. Они ждали, пока их соотечественники ускользнут на запад. Судя по пронзительным альгарвейским крикам, доносившимся с другой стороны, им не придется ждать очень долго.
И действительно, сюда вошла грязная, сердито выглядящая рыжеволосая женщина. Он не ожидал, что тропинка выйдет на более широкий участок почти сухой земли.У него тоже не было особого шанса обдумать это; Леудаст сразил его наповал. Он захрустел, палка выпала у него из рук на грязную землю.
Мгновение спустя в конце другой дорожки появился еще один альгарвейец. Два луча сразили его, но не чисто; он бился, корчился и визжал, предупреждая людей Мезенцио позади него, что Ункерлантеры не все исчезли.
“Мы возьмем нескольких следующих, затем вернемся к тропинкам, которыми пользуются остальные ребята”, -
Несколько альгарвейцев одновременно выскочили на твердую землю, пылая так же, как и пришли. Ункерлантцы сбили с ног двоих из них, но остальные нырнули за кусты и заставили людей Леудаста пригнуть головы. Это означало, что больше альгарвейцев могли сойти с тропинок, не подвергаясь обстрелу.
Леудаст поморщился. Люди короля Мезенцио не облегчали ему жизнь - но тогда они никогда и не облегчали. “Назад!” - крикнул он небольшому отряду под своим командованием. Все они повидали немало боев и знали, что лучше не бросаться вперед в поисках того, что не было бы безопасным. Вместо этого некоторые отступили, в то время как другие обстреливали альгарвейцев. Затем мужчины, которые бежали, остановились и открыли огонь, чтобы их друзья могли отступить мимо них.
Тьма теперь сгущалась быстро, но недостаточно быстро, чтобы удовлетворить Лейдаста. Он чувствовал себя ужасно беззащитным перед людьми Мезенцио, когда карабкался, уворачивался и пробирался обратно к выходу из одной из тропинок, по которым ушла остальная часть разрушенного отряда Хаварта. Он сосчитал солдат, которые пришли с ним: восемь, один из них ранен. Они заставили рыжих заплатить, но они тоже заплатили.
“Поехали!” - сказал он и заторопился, пока тропинка не повернула. Он едва помнил, что там был поворот, и был близок к тому, чтобы броситься прямо вперед, в жижу болота. Вглядываясь назад сквозь сгущающиеся сумерки, он различил рыжеволосых, преследующих его маленький отряд. Он палил в них, палил и выкрикивал самые мерзкие ругательства, которые знал.
После того, как он сверкнул, после того, как он выругался, он заскользил дальше по тропинке так тихо, как только мог. Альгарвейцы бросились прямо туда, где он был, как он и надеялся. Они бросились туда, где он был, а затем мимо того места, где он был - и прямо в грязь. Он не понимал ни слова из того, что они говорили, но это звучало горячо.
У него возникло искушение снова зажечь огонь; он был уверен, что мог бы снять парочку из них. Вместо этого он отодвинулся от них, исчезнув за другим поворотом тропинки. Он проходил этим путем раньше, днем и ночью - капитан Хаварт хотел, чтобы все были готовы ко всему, что могло случиться. Но алгарвейцам было бы чертовски трудно следовать по этому пути. Леудаст усмехнулся.Им было бы трудно следовать за ним при дневном свете, как он прекрасно знал.
“Свеммель!” - тихо позвал кто-то впереди.
“Котбус”, - ответил Леудаст: король и столица вряд ли были самым образным знаком в мире, но они подходили. Под заголовком: “Трахни каждого альгарвейца в Ункерланте самой большой сосновой шишкой, какую сможешь найти”.
Тот, кто был впереди него, рассмеялся. “Ты один из наших, все в порядке”.
“Я твой сержант”, - сказал ему Леудаст. “Давай. Давай выдвигаться.Мы должны догнать остальной полк”.
“Остальная часть роты, ты имеешь в виду”, - сказал другой солдат.