Слабое звено
Шрифт:
— Да! — воскликнула она, наконец-то уместившись в тесную трубу с квадратным сечением, от обожженных стенок которой многократно отразился неровный свет, заливая пространство тускнеющим сиянием, — Я внутри.
— А теперь не спеши, сестренка, сделай глубокий вдох… — начал проговаривать Карлсон почти по слогам, — …и скажи, не забыла ли ты чемоданчик с запчастями в коридоре?
Ее пальцы на всякий случай шевельнулись и с удовлетворением наткнулись на препятствие в виде рукояти.
— Нет, он со мной. А были прецеденты, когда их забывали снаружи?
— Нет. И надеюсь, что не будет. Тебе надо отползти назад метров на двадцать, пока не увидишь тройку.
— А почему я ползу ногами вперед? — вопросила она сквозь наводнившие эфир шорохи.
— Когда ты отработаешь в
Пыхтя и кряхтя, она плечами ощущала, будто шахта сжимается и норовит ее раздавить. Толкаясь руками и ощупывая путь ногами, она преодолевала по считанным сантиметрам трудностей за ход, и через три метра ее плечи зажглись усталостью и потребовали отдыха. Она вновь взглянула на часы и охнула — от четырехчасовой смены было отсечено уже двадцать три минуты и три мышечных спазма, а она до сих пор не сделала никакой полезной работы. Она засуетилась, совершила еще один толчок, и выпустила промеж стиснутых зубов досадливый утробный рев — от четырехчасовой смены было отсечено уже двадцать четыре минуты и четыре мышечных спазма.
— Полегче, сестренка, — равнодушно бросил Карлсон, словно каждый день смотрел шоу о страданиях космонавтов в металлическом гробу, — Не нужно торопиться.
— Что я вообще собираюсь ремонтировать?
— Глубинный контур фотонной системы.
— Да, я уже поняла, что это не часть теплообменника. Но за что именно отвечает этот контур?
— За управление кормовыми репульсионными проекторами.
— Так это же сейчас самая приоритетная система в очереди, — сказала Ирма просто потому, что ей отчаянно захотелось произнести это вслух.
— А вот и нет, сестренка, — послышалось самодовольство в голосе, — Самое приоритетное сейчас — наладить энергосистему.
— Но ведь все ради этого, — упрямо настаивала она, — Чтобы в первую очередь запустить репульсионное поле. И только потом озаботиться о запуске двигателей.
— Технически да, но фактически…
— Значит, мне все же нужно торопиться, — вновь зашевелилась она, червячком вползая в глубины металлической норы, — Ты мне только что напомнил, что в любой момент нас всех тут может превратить в космический пар.
— Ой, не вешай мне лапшу на уши. Вероятность того, что в Шесть-Три что-то врежется, в данный момент даже меньше, чем вероятность того, что мне сейчас кто-то принесет стаканчик минералки.
— А еще я не знаю, как я буду объяснять своему экипажу, что половину смены провалялась на животе без полезного дела.
— Ах, вот что тебя сейчас подгоняет, — скептически протянул Карлсон и издал усмешку, — Давно тебя выпустили?
— Откуда?
— Из академии.
— Года четыре назад.
— И тебе там, несомненно, запудрили мозги высокопарными речами об ответственности перед экипажем, о взаимной поруке и интересах команды?
— А это плохо? — Ирма остановилась и навострила уши.
— Я много раз видел такое, но ни разу не видел, чтобы это приносило существенную пользу. Ты слишком сильно забиваешь голову мыслями о других.
— Но ведь команда — это совокупность шестеренок, которые совместными…
— Команда — это команда, с этим не поспоришь, — перебил ее Карлсон и что-то громко отхлебнул, возможно минералку, — Но ты не должна постоянно думать о команде. Понимаешь, в любой работе все строится по простому принципу: есть ты, и есть твоя работа. Все остальное — это лишь придаток.
— Это как-то… — на секунду запнулась Ирма, выискивая на обожженных стенках техношахты нужное слово, — …эгоистично.
— Такова специфика межзвездных перемещений, сестренка. Хочешь пережить долгий и ответственный рейс — учись быть самостоятельной. Работай без оглядки, и тогда у тебя все получится.
— Ни разу не задумывалась об этом, — ответила она и задумалась.
С того самого момента, когда Ирма взошла на борт Ноль-Девять и познакомилась со своим экипажем, Ленар затмил ее мысли своей важной фигурой, лучащейся авторитетом. Едва отвернувшись от него, она чувствовала спиной жжение его оценивающего
— Сестренка, — выдернул ее Карлсон из размышлений, — Когда я советовал тебе не торопиться, я не совсем это имел ввиду.
— Конечно, — вернулась она к плотно упакованной в квадратный гроб реальности, и эфир вновь заполнился шорохами и суетой, — Прости, Карлсон, задумалась о своем экипаже.
Она осторожно толкала себя вглубь шахты, боясь совершить неверное движение, пока ее взгляд скользил по неправильным контурам искаженной перспективы. Казалось, что глаза ее обманывают, но когда она ощутила животом ненавязчивый дребезг, сопровождающий каждый ее толчок, то живо представила беспощадную волну воздушно-металлической плазмы, превратившую шахту в крематорий. Достигшего шахты горячего нрава тепловой волны не хватило, чтобы сварить вместе конструкционные элементы, но жара было достаточно, чтобы скорчить металл в агонии, а потом все остыло, и болты не выдержали.
— Я добралась, — выдавила из себя Ирма, вглядываясь в написанную мелом на искривленной стенке цифру 3.
— Вижу. Предыдущая смена должна была посадить эту панель на один болт. Сними ее, открой чемоданчик и должна будешь увидеть в нем прозрачный прямоугольник в металлической рамке.
— Их тут несколько, — пробежалась Ирма глазами по содержимому, и повертела головой, чтобы унять боль в уставшей шее, — Эти прозрачные прямоугольники в металлических рамках уж очень напоминают мне оптические рефракторы для когерентного сигнала.
— Все правильно. А теперь, прежде чем мы начнем, я прочту тебе длинную лекцию о том, почему эти штучки решили спрятать как можно глубже от людских глаз и рук.
17. У меня сейчас тоже экстренная ситуация
Существует много способов прекратить контакт с человеком.
У Ирмы были семья, которую она очень любила, и мечта стать настоящим коммерческим космоплавателем. Ее выбор пал на последнее, и после завершения обучения она начала бороздить просторы родной звездной системы на самоходной барже, а контакт с ее родней ограничился обменом электронными письмами. Он знала, что они скоро снова увидятся, но даже не подозревала, что следующее их свидание станет последним. Все произошло довольно быстро: повестка, срочная явка в отдел кадров, медицинская комиссия, подпись в контракте, и вот она уже стоит в зале ожидания космопорта Эридиса, пытается пережить крепкие объятия своего старшего брата, старается не смотреть в блестящие глаза своей матери и стоически перешептывается со своим отцом. Она пыталась убедить их, что это лишь долгое путешествие, и не стоит устраивать из заурядного прощания похороны. Разумеется, это было почти чистым враньем, потому что к концу действия контракта никого из ее ближайших родственников не останется в живых. Это не они хоронили ее, а она хоронила их. Она утешала их, словно безнадежно больных людей перед эвтаназией, уверяла, что с ней все будет хорошо, обещала, что как только освободится от контракта, сразу же вернется на Эридис и познакомится со своими племянниками. Она и сама не знала, сколько правды было в ее словах, потому что внутри у нее была лишь пустота и неопределенность, но она натягивала на себя улыбку, держала слезные железы в узде и всеми силами старалась насытить это последнее «прощай» приятными впечатлениями. Это был хороший способ прекратить контакт.