Сладость или гадость

Коттон Л. А.

– Ну, кто знает, может быть, он осознает свою ошибку, когда увидит, какой красивой и интересной девушкой ты стала.

Жар прилил к моим щекам. Меня нечасто называли красивой, и даже если это была моя мама, я не привыкла слышать эти слова.

– Я почти уверена, что меня даже не будет на его радаре, мам.

– Может быть, тогда нам стоит это исправить?

– Что исправить...?

– Ты мне доверяешь? – озорная улыбка появилась на ее лице.

– Нет, только не этот взгляд, – мои глаза сузились.

–

Не надо так волноваться, детка. Ты же знаешь, что я всегда поддержу тебя и твой выбор, но это не значит, что я не буду дожидаться того дня, когда ты согласишься пойти на вечеринку.

– Что ты сделала, мам? – ужас пронзил меня.

– Пойдем, будет лучше, если я тебе покажу.

_______

– Что это такое? – выпалила я, когда мы стояли в ее спальне.

– Это платье, Каллиопа. Я знаю, что ты предпочитаешь джинсы, но ты определенно…

– Очень смешно, – я бросила на нее уничтожающий взгляд. – Я знаю, что это такое, но почему оно у тебя?

– Я увидела его в прошлом году в том бутике, который тебе нравится.

– У Алары? – это был один из немногих магазинов в центре города, где я что-то покупала. У них был магазин комиссионной одежды, а еще было несколько классных вещей в одном экземпляре, все ручной работы, созданные владелицей, Аларой.

Она кивнула.

– Я увидела его и знала, что оно твое. Тебе просто нужна была причина, чтобы надеть его.

– На вечеринку не наряжаются, мам, – поддразнила я.

– Я знаю, просто подумала… тебе оно не нравится, – она тяжело вздохнула, и выражение лица стало мрачным.

– Нет, – подойдя ближе к ее шкафу, я провела пальцами по кружевному лифу. У него были недлинные рукава и вырез в виде сердечка, а на талии был толстый кожаный пояс, переходящий в юбку. Оно отличалось готической привлекательностью с оттенком женственности.

– Я просто не могу себя представить в нем, – сказала я.

Мой гардероб состоял из джинсов или брюк, простых футболок и свитеров. Большую часть времени я носила потрепанные кроссовки и заляпанные грязью чаксы.

Платье было совсем не моим.

– Примерь, – настаивала мама, слабая улыбка тронула ее губы.

– Не знаю...

– Разве тебе никогда не хотелось просто побыть девочкой-подростком хотя бы одну ночь?

– Так нечестно, мам.

– Платье не изменит тебя, Калли, – она ободряюще улыбнулась мне. – Но, может быть, ты смогла бы представить его плащом или маской. Возможно, это платье позволит тебе выйти из зоны комфорта.

– Так вот что значит наряжаться? – я приподняла бровь, и она от души рассмеялась.

– Просто надень его. Каждый может быть немного диким и безрассудным в Ночь Дьявола.

Из ее уст это звучало как нечто хорошее.

Мой взгляд вернулся к платью. Оно было красивое, но не слишком

кричащее или блестящее. Такое платье я могла спокойно представить на певицах моего детства: Аврил Лавин. Хейли Уильямс. Пинк. Гвен Стефани. Агрессивное женское поведение было саундтреком моей юности, и это платье прекрасно подходило для этого.

– Хорошо, – я сорвала вешалку с дверцы шкафа. – Но я только примеряю его.

Глава третья

– О. Мой. Бог, – глаза Мэдисон округлились. – Ты выглядишь...

– Нелепо? – я потянула за подол юбки. Она оказалась короче, чем мне казалось. Я была почти уверена, что все могли бы видеть мою задницу, но мама настояла, что она выглядит великолепно, и вывела меня из дома, прежде чем я успела подумать о том, чтобы переодеться.

– Калли, ты выглядишь потрясающе. Твои ноги… Не думаю, что видела их с тех пор, как...

– Ты видела мои ноги.

– Да, на уроке физкультуры. Матерь божья, Финн с ума сойдет.

– Ты же знаешь, что я не та, кто в тайне сохнет по нему, да?

– Я не... – она сжала губы, подавляя легкую усмешку.

– Так я и думала, – я ухмыльнулась, прежде чем повесить камеру на шею.

– Ты принесла Canon? – спросила Мэдисон, бросив взгляд на камеру.

– Да, я не собиралась рисковать фотоаппаратом Nikon, – я надрывала задницу ради этой штуки и все еще могла позволить себе лишь подержанную, дешевую модель. Однажды я подарила свое сердце лучшему из лучших фотоаппаратов, Nikon D780, но эта штука была далеко за пределами моего ценового диапазона.

– Ну, ты выглядишь чертовски горячо. Я думаю, тебе стоит оставить свою камеру дома и наслаждаться всем тем вниманием, которое ты получишь.

Мои глаза опустились на землю, когда я заправила выбившийся локон за ухо. Мама настояла на том, чтобы собрать меня полностью. Платье, прическа и макияж. Я чувствовала себя живой дышащей куклой. Она хотела, чтобы я пошла до конца и надела каблуки, но я подвела черту под этим, выбрав черные высокие чаксы.

– О нет, ты этого не сделаешь, Каллиопа Джеймс. Ты будешь хозяйкой сегодняшней ночи. Больше не прячься за своим объективом.

– Мэди...

– Нет. Пути назад нет. Ты хоть представляешь, как долго я ждала, когда ты наконец согласишься пойти со мной на вечеринку?

– Технически, – я подняла палец в воздух, когда мы начали идти к пляжу, – я не сказала «да».

Я просто не сказала «нет».

– Ну, теперь уже слишком поздно отступать, – она указала на костер вдалеке. Вокруг него столпились безликие фигуры, осенний ветерок доносил музыку и смех.

Я остановилась, сняв камеру с шеи и посмотрев в видоискатель. Мэдисон оглянулась, бросив на меня взгляд «правда»?