Славься, Темная Властительница!
Шрифт:
Молоток.
Стоило эльфу отвернуться, она невесть откуда взявшимся молотком стукнула его по затылку. Хорошо хоть молоток был деревянным. Но сила удара всё равно была достаточной, чтобы Диаргонронаниэль в очередной раз оказался на полу и без сознания. В комнате воцарилась тишина. Молчали все, от Мизори до Греты. Все ждали чего-то, а рыжая девушка, ловя на себе недоумевающие взгляды, всё сильнее менялась в лице. Глазки болезненно блестели, дрожали губы, морщился лобик.
– Я тебя ненавижу!!! – прокричала она, и в голом зале этот крик был сродни раскату грома. – Хочешь от меня избавится?! Так прямо и скажи! И нечего мне голову морочить! – последние слова, разбавленные
Что она сделала не так? Почему? Было очень больно, куда больнее, чем если бы её ударили или ранили. Мерль! Это же Мерль. Обидеть эльфийку – это нечто недопустимое, нечестное. Это зло, которого не может себе позволить даже Тёмный Властелин.
Первое время она как-то пыталась работать, но стоило вспомнить заплаканное лицо той, кого она считала единственной настоящей подругой и её полные отчаяния глаза, как тело наполняли слабость и апатия. Торвальд не могла думать ни о чем другом, не могла не причинять себе боль.
Мерль сказала, что уедет. Что даже с закрытыми глазами она легко отыщет того, кто будет обращаться с ней лучше.
Под одеялом было тепло, свет, расходившийся от маленького стеклянного шарика, лишь отгонял темноту. Комната Дорца не имела окон, поэтому мрак царил здесь даже среди бела дня.
Нет, действительно, где она ошиблась? Она ошиблась? Несомненно. Ведь за последний год все беды, приключившиеся с людьми в округе, были следствием исключительно её промахов. Тогда что на этот раз? В чём она должна каяться перед зеленоглазой умелицей? За что просить прощение? И отчего с уст остроухой девушки слетело слово, которого она не произнесла ни разу за весь прошедший год?
Ненавижу... Слово, которое сама Торвальд повторяла по десять раз на дню, такое обычное для неё и такое пугающее, когда её произносят губы Мерль.
– Тук-тук, – голос прозвучал из внешнего мира, с той стороны одеяла. Из параллельной вселенной, отделенной от её мирка атласной тканью, в которой происходит множество вещей.
Она не ответила, сама не зная почему. Но полог одеяла ушёл вверх, на мгновение демонстрируя рыжие локоны, и вот теперь их уже двое. В свете стеклянной колбы можно разглядеть подсохшие белые дорожки на её щеках, налет красноты на веках, слегка смазанную тушь. В этот момент привычная рука касается тыльной стороны её ладони, убирая ту с колбы. Маленький мирок погружается во мрак.
– Мне стыдно смотреть тебе в глаза, – знакомый голос звучит неестественно ясно, каждой буквой отдаваясь в сердце. – Ты сможешь меня простить?
Мизори молчала. Она не знала, что ответить. Не знала, за что перед ней извиняются точно также, как десять минут назад не знала, за что просить прощения.
– Ты можешь меня ударить, если хочешь. Можешь выгнать, я уйду, обещаю, – рука сцепилась с её рукой в крепкий замок, словно искала опоры. – Я сделаю всё, что скажешь, только не сердись на меня больше.
– Что скажу? – ссохшиеся губы едва шевелились, язык нехотя ворочаться во рту, словно тот был полон речной гальки.
– Мизори, я давно должна была рассказать. Это очень личное, я давно откладывала. Понимаешь, оно странно звучит, но я ненавижу эльфов…
====== Молот и флейта. Часть вторая ======
Эльфы не помнят первых минут своей жизни. Они рождаются очень слабыми, почти слепыми, с сознанием, почти не способным воспринимать действительность и памятью, которая начинает адекватно функционировать лишь несколько месяцев спустя. Когда в свой первый день я увидела лицо отца,
Бескрайний Лес назван так неспроста, он занимает примерно пятую часть Континента. Хотя кому я рассказываю, любой мало-мальски образованный человек знает такие вещи. Он действительно огромен. Внутри него есть целые горные хребты, бескрайние луга, озёра, его омывают четыре моря и девять из десяти светлых эльфов называют это место своим домом. Племя моего отца принадлежало к народу солнечных эльфов, в древние времена им было разрешено пользоваться дарами леса от полудня до полуночи. За это некоторые в шутку звали их “послеобеденными” эльфами. Видишь, мы тоже иногда можем пошутить. Отец был звероловом, в его обязанности входило общение с животными, у которых он выменивал шкуры и мясо. Чаще всего они менялись на стрелы и капканы. Понимаешь, хоть наш народ мясо и не ест, но кормить коз чем-то надо, да и одеваться во что-то тоже. Лён и хлопок не годятся – их негде сажать, да я и уже говорила про культивирование растений. В общем, в тот день, как он мне поведал, путь предстоял не близкий – нужно было проверить капканы в южных болотах. Папе тогда едва стукнуло девяносто, и он чуточку старше этого нашего Ди-дуралея, за которого ты хотела меня сосватать. Увы, чуточку старше не значит умнее.
Когда мама нашла папу, из трясины торчала только голова, как на зло, бритая. К счастью, уши у папеньки были крепкие, за них мамка его и вытянула. Думаю, не нужно объяснять, что произошло дальше? Он в неё влюбился. Вот с самого первого взгляда. Она? Миз, она любила его по определению – гоблины без ума от эльфов.
В темноте пододеяльного царства кто-то икнул. А может и челюсть у кого-то отвисла, но увидеть этого не было никакой возможности. В любом случае рассказ Мерль не прерывался ни на секунду.
Когда я рассказываю об этом... Нет, об этом я рассказываю только второй раз в жизни. Ты вторая Миз. Не то, чтобы это было тайной, но о подобном лучше молчать. Знаю, у тебя сейчас миллион вопросов. Ответ на один из них ты, скорее всего, знаешь сама.
Заклятья Аскаанора-Феодоры. Разумеется, Мизори знала о нем. Кто не знал историю о полюбивших друг друга драконе и волшебнице? Говорят, это было задолго до Последней Войны, до того как драконы и люди отдалились. Легенда о чувствах человека и огромной ящерицы правда была знаменитой, было много песен, сказок и спектаклей. Именно ими было создано то самое заклятье, позволяющее совмещать несовместимое. Отличия между расами в плане физиологии колоссальны. Хотя порой кажется, что нас разделяет только форма ушей или цвет кожи. Межвидовое размножение невозможно в принципе, если ты, конечно, не орк. И вот эти двое смогли создать нечто, способное изменить устоявшийся в течение тысячелетий порядок. Магия, базирующаяся на одном из великих заклинаний тридцатикнижия, давала возможность соединять существ на уровне душ. У души нет ни возраста, ни вида, ни даже пола. Барьеров между расами стало чуточку меньше, а несколько королевств получило в качестве правителей и героев великих полудраконов.
– Но, но, но... погоди, – Торвальд отчаянно пыталась сопоставить факты, – ты ведь эльф. В смысле, выглядишь как эльф. Чёрт, да ты даже на ощупь как эльф. Может я чего не знаю, но при совмещении Аскаанора-Феодоры наследуется внешность более примитивного вида.
– Попрошу больше не дёргать мои уши, – тихий, но серьёзный протест заставил королеву отодвинуться. – И вообще, откуда ты знаешь, какими должны быть на ощупь эльфы?
– Познавательная литература. Но погоди, не уходи от ответа...